Первые строчки стихотворения «Не выходи из комнаты» Бродского не знает наизусть только ленивый, Бульбу перестали считать товарищем Тараса, «Унесённых ветром» редко кто спутает с анимационным фильмом Хаяо Миядзаки. Но, как ни странно, огромное поле литературы остается непаханым, и, как бы нам ни хотелось, пройтись с плугом по всей его площади невозможно. Однако заглянуть туда, куда не ступала нога большинства, найти что-то действительно личное и полюбить совершенно не известную широкой публике книгу вполне реально. Я взяла на себя смелость отобрать три необычных (и, главное, малоизвестных!) произведения знаменитых зарубежных авторов.

 Кен Кизи «Песня моряка»

Произведения Кена Кизи можно перечислять долго, но пока вы не дойдете до «Полета над гнездом кукушки» (англ. «One Flew Over the Cuckoo’s Nest»), его первого романа, никто не догадается, о ком идет речь. «Песня моряка» (англ. «Sailor Song») была написана спустя тридцать лет после того, как состоялся триумфальный выход в свет первого большого произведения американского хулигана. «Песня» –его третий роман, получивший самые неоднозначные отзывы критиков и читателей.

Сюжет построен на судьбах людей, живущих в провинциальном городке Квинаке на Аляске. Как и в почти любом американском творении, в романе есть приключения, полеты на вертолетах и гонки на допотопных лодках по бушующему океану, есть любовная линия, есть «русские злодеи» и голливудский размах – из Лос-Анджелеса в Квинак приезжает съемочная группа, плененная живописностью местных пейзажей. Кизи включает в повествование легенды о коренных жителях этих земель, не похожие на предания других народов. Да и сам роман выполнен под стать такой легенде – он сурово правдив, отталкивающе реалистичен, и любая мистика в нем – не волшебство сказки, а сверхъестественное явление, пугающее даже закоренелого скептика.

Говоря о героях, стоит сделать акцент на тех, кто может быть нам особенно интересен – на «русских злодеях». Двое из них – сын главной героини режиссёр Николай Левертов и православный священник отец Прибылов – после первого же упоминания бросаются в глаза как ярко негативные персонажи, тем не менее, банальными злодеями их не назовешь. Оба непривлекательны, даже не очаровательны – и от этого не по себе, потому что мы привыкли к тому, что зло может быть наказано, но сочувствуешь ему не меньше, чем пострадавшему торжествующему добру. Прибылову, организовавшему вокруг себя секту и возведшему себя в культ, и Левертову, который просто от души и со вкусом творит пакости, сочувствовать не хочется. Третий русский – отец Левертова, пьяница (чем не стереотип?), впрочем, ничем разительно от других пьяниц Квинака не отличается, поэтому на него и внимая особого не обращаешь.

Построен роман по всем канонам – завязка, развитие, кульминация, только вот конец не совсем обычный – книга заканчивается описанием природы и обычаев Аляски на несколько страниц. Эти несколько страниц очень напоминают выдержку из школьного доклада на урок географии, причем особенно странно то, что дана эта выдержка в конце, а писатель рекомендует ознакомиться с ней уже в одной из первых глав. Это нетипично для литературы – тот же Сорокин, например, в «Голубом сале» свой хитрый словарь приводит в качестве предисловия, и в роман читатель уже вступает нафаршированным смешениями китайского, русского и легкого бреда. А Кизи сбрасывает нас с лодки (уместное сравнение в связи с названием произведения) в холодные воды Аляски, не предупреждая о том, что это, собственно, Аляска, и что воды там холодные.

Спорность отзывов о романе только подогревает читательский интерес, количество рецензий говорит о том, что книга задевает каждого; и, откладывая «Песню моряка», к ней возвращаются снова и снова, желая сквозь шум волн и треск мотора услышать голос автора и по-настоящему понять его.

Оскар Уайльд «Вера, или Нигилисты»Оскар Уайльд – имя, которое уже более ста лет у всех на слуху. Его пьесы ставятся в театрах всего мира, «Портрет Дориана Грея» был неоднократно экранизирован, фразы, когда-то произнесенные этим остроумным англичанином, давно стали крылатыми. «В России возможно все, кроме реформ» – самая известная цитата из первой пьесы Уайльда «Вера, или Нигилисты» (англ. «Vera; or, The Nihilists»). В конце девятнадцатого столетия отношения с Англией у Российской империи были хорошие, поэтому пьеса вовсе не о том, что московиты живут, как дикари, и убивают царей, когда заканчиваются медведи, а о том, что цари – порядочные люди, как и террористки, влюблённые в этих царей. Это если вкратце. «Вера» – политическая по сюжету пьеса, хотя сам автор говорил, что его творение не о политике, а о страсти. На самом деле драма (в числе прочего) о том, что не стоит мешать одно с другим.

Уайльд всегда стоял в стороне от политики, иронизируя над ней и ее деятелями в своих более поздних произведениях[1]. Но по молодости, находясь в поисках себя, он экспериментировал с увлечениями – был приступами страшно религиозен, увлекаясь то масонством, то католицизмом, а потом ненадолго переключился на политику, объявив себя социалистом, а социализм – «красивым» (из разговора с Вайолент Хант[2]). Ричард Эллман, автор самого крупного биографического труда, посвященного Уайльду, говорил, что политические взгляды писателя «вырастали из человеческого сочувствия». Политические же взгляды тайного сообщества в пьесе и, в частности, политические взгляды Веры, представляют собой квинтэссенцию социализма, демократии и нигилизма.

Обозначая последнее в названии пьесы, Уайльд «вносит в сюжет о старой России злободневную проблему» (Эллман). Действие «Веры» разворачивается в 1800-х годах, и термин «нигилизм» (наравне с поездами и освобожденными крестьянами) является анахронизмом, потому как первое его упоминание относится только к 1861-му году[3] (И. Тургенев, «Отцы и дети»). Несмотря на подобные вольности относительно русской истории, автор кладет в основу сюжета реальные события. Прототипом Веры Сабуровой стала дворянка Вера Засулич, совершившая в 1878 году покушение на жизнь петербургского градоначальника. Уайльд добавляет происходящему масштабности, делая градоначальника царём, возлюбленного Веры (который на самом деле был простым студентом) – царевичем, а саму главную героиню наделяет невиданной самоотверженностью и страстностью.

«Вера» – самая слабая из пьес Уайльда, но для своего времени (а это начало 80-х годов XIX века) она была достаточно хороша, чтобы удостоиться внимания театральных авторитетов. Знакомому Уайльда Дайону Бусико была поручена работа над постановкой, роль Сабуровой должна была исполнять актриса Бернард Бир, уже знакомая лондонской публике и любимая ею, но в этом амплуа миссис Бир перед жителями столицы так и не предстала – постановку отменили. Виной тому – роялистские настроения в Англии, потрясенной убийствами Александра II (13 марта 1881) и Джеймса Гарфилда (19 сентября 1881). Республиканская направленность «Веры» отпугивала актеров (те отказывались от ролей) и настораживала особ королевской крови, заинтересовавшихся творением молодого ирландца (они оказывали давление на режиссёра и руководство театра). Премьера, назначенная на 17 декабря, не состоялась, и отмена этой постановки стала предвестником дальнейших проблем Уайльда с цензурой (особенно ярко этот конфликт проявится после выхода «Саломеи» и «Портрета Дориана Грея»).

К политике Уайльд вернется снова в эссе «Душа человека при социализме», которое выйдет в свет в 1891 году. Но оно лишено страстей и потому представляет интерес только как памятник удивительного языка Уайльда и его понимания социализма как ненависти к тирании.

Олдос Хаксли «Контрапункт»Антиутопия «О дивный новый мир» (англ. «Brave New World») – самое известное произведение англичанина Олдоса Хаксли, хотя отнюдь не самое крупное. Это почетное звание принадлежит роману «Контрапункт» (англ. «Point Counter Point»), написанному немногим ранее «Дивного нового мира» и совершенно на него не похожего.

Контрапункт (в музыке) – сочетания двух и более самостоятельных мелодических голосов. Этот термин как нельзя лучше подходит для описания структуры романа – в нём нет лидирующего голоса, все равны, все звучат одновременно и переплетаются между собой, представляя вместе новую, ни на что не похожую мелодию.

«Контрапункт» не только музыкален, но и кинематографичен – Хаксли переводит камеру с одного персонажа на другого, глядя на них с разных ракурсов, беря общие и крупные планы – это очень помогает развитию повествования и раскрытию характеров героев. Экранизация, к слову (мини-сериал телеканала ВВС 1968 года), особого успеха не имела, что в очередной раз иллюстрирует разницу между красочным произведением на бумаге и его блеклой копией на экране. Несмотря на это, тем, кто рискнул снять картину «по мотивам», надо отдать должное – нелегко экранизировать роман, в котором – ночной кошмар сценариста – катастрофически мало диалогов и гораздо больше крупных внутренних монологов героев, философских рассуждений, переживаний и чувств.

Искусство – высшая ценность. Так можно обозначить одну из основных идей, декларируемых Хаксли в романе. Люди ограничены, лицемерны, неприспособленны к жизни и вообще никуда не годятся (и, говоря о людях, автор говорит и о себе в их числе), а искусство неизменно, вечно, важно, и мы не в силах этого изменить. Читавшие «О дивный новый мир» без труда вспомнят, что представляет собой искусство в этом произведении (особенно кино, ему уделено исключительное внимание) и как к нему относятся в обществе[4].

Любая жизнь кончается смертью – вторая ключевая мысль романа. Хаксли расправлялся со всеми подряд до того, как «Игра престолов» стала нарицательной фразой, но у него в каждой смерти – своя философия, а не просто интрига, перетекающая из главы в главу и белые ходоки на пороге дома художника Бидлэйка. Старый Бидлэйк умирает, символизируя уход в небытие прежнего поколения, смерть его восьмилетнего внука становится сожалением Хаксли о том, какая жизнь ждёт поколение грядущее (не самая лучшая, как несложно догадаться) – и это только два персонажа и довольно поверхностное описание того, что несло в себе развитие их сюжетной линии.

Роман не имеет четко выстроенного сюжета и заключает в себе описание судеб героев, связанных временем и положением в обществе. В нем есть и любовные треугольники, и своеобразная детективная история, и описание реалий начала двадцатого века без преувеличений и приукрашиваний. «Контрапункт» полон мелочей, которые, сцепленные и переплетенные между собой, и составляют жизнь.

Мир литературы сложен, необъятен, непостижим, но стоит труда, положенного на то, чтобы попытаться его понять. И труд, наверное, состоит в том, чтобы среди бесчисленного количества действительно достойных произведений отыскать книгу, способную стать – ни больше, ни меньше – одной из важнейших мелочей, составляющих жизнь.

Автор: Юлия Мейхер

[1] Например, в пьесе «Идеальный муж», один из героев говорит: «Только скучные люди приходят в парламент. И только тупицы там преуспевают».

[2] Вайолент Хант (1862–1942) – британская писательница, собиравшая в свое время литературные салоны; весь свет того время так или иначе встречался на ее вечерах.

[3] В европейской культуре термин «нигилизм» появляется еще в конце восемнадцатого века, но в России не входит в широкое обращения вплоть до выхода «Отцов и детей»; до появления образа Базарова обобщений и конкретики в отношении «русского нигилизма» не было. В 1800-м году не могло быть обществ, опиравшихся на принципы нигилзма, потому что таковых просто еще не существовало.

[4] Кинопроизводство действительно становится простым производством – фильмы отличаются друг от друга только актерским составом, количеством и качеством спецэффектов; сюжет предсказуемо прост и в общем лишен всякого смысла. Кино – один из многих способов развлечься, но требует наименьших затрат и наименьшей умственной и физической активности, и именно эти привлекателен для общества.