Классическое международное гуманитарное право выделяет два вида вооружённых конфликтов: внутренний (немеждународный) и международный. В рамках данной статьи предлагаем, обратившись к решениям Международного трибунала по бывшей Югославии (далее – МТБЮ) и Международного трибунала по Руанде (далее – МТР), определить, что представляют из себя данные виды конфликтов.

Что такое вооружённый конфликт?

На практике особо сложно определить, имеет ли место немеждународный вооружённый конфликт, или в государстве организовываются массовые беспорядки и политическое насилие. Когда насилие и беспорядки трансформируются во внутренний конфликт? Как можно точно установить факты (прибегнуть к помощи сторонних и независимых наблюдателей: Human Rights Watch?)? Стоит ли учитывать мнение государства по поводу того, что происходящее в нём нельзя квалифицировать как вооружённый конфликт?

Для начала представляется важным дать определение понятию «вооружённый конфликт». Так, в своем решении в отношении юрисдикции в деле Тадича Апелляционная камера МТБЮ предложила общее определение вооружённого конфликта, как международного, так и немеждународного: «вооружённый конфликт имеет место всегда, когда в отношениях между государствами используются вооружённые силы, или когда применяется длительное вооружённое насилие между правительством и организованными вооружёнными группами или между такими группами в рамках одного государства».

Таким образом, вооружённый конфликт должен удовлетворять следующим критериям:

-участниками конфликта являются государства в лице вооружённых сил;

-степень организованности сил высока;

-конфликт продолжителен;

-конфликт интенсивен.

Международный или внутренний конфликт?

В решении Prosecutor v. Tadic был поднят вопрос квалификации конфликта как международного или внутреннего. При этом было решено не применять к делу тест, разработанный в кейсе Nicaragua (ICJ): он, по мнению Трибунала, касался ответственности государства через определение того, были ли им осуществлен эффективный контроль.

Трибунал по бывшей Югославии постановил, что конфликт носил смешанный характер: в нём наблюдались элементы как внутреннего, так и международного конфликта.[1] Каждой палате Трибунала было предоставлено право самим определять, был преступник участником международного или немеждународного конфликта. Мнения судей по этому поводу разделились. Но в amicus brief (экспертном заключении суда) было подчёркнуто, что общую ст.3 Первой Женевской Конвенции от 12 августа 1949 года о защите гражданского населения во время войны уместно применять в отношении жертв и международного военного конфликта, и внутреннего.[2]

«Трибунал по бывшей Югославии постановил, что конфликт носил смешанный характер: в нем наблюдались элементы как внутреннего, так и международного конфликта. Каждой палате Трибунала было предоставлено право самим определять, был преступник участником международного или немеждународного конфликта»

Гайд, составленный апелляционной палатой Трибунала по делу Tadic, в полной мере соответствовал традиции международного права. Трибуналом было отмечено, что, во-первых, следует оценивать военное вмешательство Югославской национальной армии и Хорватской армии в дела других государств и совершение ими военных выступлений против правительств: если факты вмешательства и совершения подобных выступлений были, то военный конфликт можно квалифицировать как международный. Противостояние военных сил, которыми руководили Правительства Боснии и Герцеговины, и Сербских повстанческих частей можно классифицировать как внутренний (немеждународный конфликт) только тогда, когда в это противостояние не вмешивалась напрямую Югославская национальная армия. Последняя привносит в конфликт международный элемент, что даёт основания для его переквалификации в международный военный конфликт.[3]

Таким образом, решение Трибунала по делу Tadic касается наличия вмешательства иностранных военизированных подразделений во внутренний конфликт (т.е. вмешательства иностранного государства в военный конфликт). Именно это позволяет определять военный конфликт как международный.

Источник фото: toparmy.us

«Как долго это будет продолжаться?»

В другом решении Трибунала по делу Rajic был рассмотрен вопрос продолжительности и интенсивности военного конфликта. Трибунал постановил, что продолжительное и интенсивное вмешательство Хорватской армии с целью поддержки Боснийских хорватов конституировало факт трансформации внутреннего конфликта в международный. Интенсивность, по мнению Трибунала, была выражена в распространении политического и военного контроля над охваченной территорией и Боснийскими хорватами. Высокая степень данной интенсивности (лица, проживавшие на охваченной территории, не являлись гражданами Хорватии, однако на них распространялся такой контроль, как если бы они ими были) и стала основанием для определения военного конфликта как международного.[4]

«Интенсивность, по мнению Трибунала, была выражена в распространении политического и военного контроля над охваченной территорией и Боснийскими хорватами. Высокая степень данной интенсивности (лица, проживавшие на охваченной территории, не являлись гражданами Хорватии, однако на них распространялся такой контроль, как если бы они ими были) и стала основанием для определения военного конфликта как международного»

Здесь Трибунал провёл различие между делами Rajic и Nicaragua. В деле Rajic не рассматривалось наличие и значение эффективного контроля. В деле Nicaragua эффективный контроль имел место только при наличии определённого операционного контроля (specific operational control, т.е. выполнение определенных миссий присутствующими на территории военными силами противника). В отличие от Nicaragua в деле Rajic Трибунал решил, что для определения конфликта как международного достаточно факта продолжительного и интенсивного обыкновенного политического и военного вмешательства (overall control – общего контроля), выражающегося в даче государством, распространяющим контроль, специальных инструкций негосударственному актору.[5] То же было отмечено и в Prosecutor v. Mucic et al.[6]

Если Женевские конвенции предписывают, что международный конфликт имеет место только тогда, когда его участниками являются государства, то Трибунал в делах Tadic и Radic отметил, что международные военный конфликт возможен и в том случае, если одно государство распространяет свой контроль на другого участника конфликта, не являющегося государственным образованием.

Решения Международного трибунала по бывшей Югославии по делам Tadic и Rajic считаются наиболее важными для определения природы вооруженного конфликта и его классификации как международного или внутреннего.

О личной уголовной ответственности

Кроме того, деятельность Международного трибунала по бывшей Югославии была нацелена и на содействие разрешению внутренних конфликтов. МТ по бывшей Югославии, основываясь на решениях Nuremberg Tribunal, установил личную уголовную ответственность за нарушения международного гуманитарного права, имевших место в рамках внутреннего военного конфликта.[7] Того же мнения впоследствии придерживался и МТ по Руанде.

Источник фото: jamesstairs.files.wordpress.com

Стирание границ…

Что касается военного конфликта в Руанде, то Совет Безопасности ООН классифицировал его как немеждународный. Таких сомнений, какие поднимались при классификации конфликтов в Югославии, не было. Целью Международного трибунала по Руанде было усилить влияние норм международного гуманитарного права на участников внутреннего военного конфликта. Решение этого вопроса судьи Международного трибунала по Руанде искали совместно со своими коллегами из Международного трибунала по Югославии. В ходе их совместной работы границы между регулированием внутренних и международных конфликтов стали «стираться». Но стирание граней касается лишь актов интерпретации закона применительно к случаю в Руанде, в то время как кодифицированное гуманитарное право по-прежнему четко разделяет внутренний и международный конфликт.

«Целью Международного трибунала по Руанде было усилить влияние норм международного гуманитарного права на участников внутреннего военного конфликта»

МТ по Руанде в деле Prosecutor v. Akayesu принял позицию Совета Безопасности ООН относительно немеждународного характера военного конфликта. То же и с делом Prosecutor v. Rutaganda, где суд отметил, что конфликт признаётся внутренним, поскольку его участниками являлись Правительство Руанды и «диссидентские силы» (Тутси, сформировавшие Руандский Патриотический Фронт).[8] Ситуация «a против b» (а и b — негосударственные акторы конфликта) не составляет международного военного конфликта, но скорее даёт основание рассматривать его в качестве гражданской войны, т.е. внутреннего конфликта. Открытым остаётся вопрос о спонсировании Патриотического Фронта правительством Уганды.

Если внутренний военный конфликт вызвал напряжённые отношения в регионе, то это не является основанием переквалификации его в международный. Данная позиция была подтверждена деле Prosecutor u. Kanyabashi: в нём вновь было подчёркнуто, что для того, чтобы конфликт был признан международным, должно иметь место явное взаимодействие двух суверенных государств.[9]

«Если внутренний военный конфликт вызвал напряженные отношения в регионе, то это не является основанием переквалификации его в международный. Данная позиция была подтверждена деле Prosecutor u. Kanyabashi: в нём вновь было подчёркнуто, что для того, чтобы конфликт был признан международным, должно иметь место явное взаимодействие двух суверенных государств»

Таким образом, в решениях Международного трибунала по Руанде (Prosecutor v. Akayesu, Prosecutor v. Rutaganda, Prosecutor u. Kanyabashi) были представлены не менее важные тесты для квалификации военных конфликтов. Вслед за МТ по бывшей Югославии МТ по Руанде ввёл личную уголовную ответственность за преступления, совершённые во время внутреннего военного конфликта, тем самым расширительно толкуя кодифицированные нормы международного гуманитарного права.

Автор текста: Алёна Геращенко

Источник фотографии: fthmb.tqn.com

[1] «Prosecutor v. Tadic, Appeal on Jurisdiction, Case IT-94-1 -AR72 (Oct. 2, 1995), 35 ILM 32, 54, para. 74-77 (1996)

[2] INTERNATIONAL COMMITTEE OF THE RED CROSS, GENEVA CONVENTION RELATIVE TO THE PROTECTION OF CIVILIAN PERSONS IN TIME OF WAR: COMMENTARY 46 (Oscar M. Uhler & Henri Coursier eds., 1958).

[3] Interlocutory Appeal, supra note 11, 35 ILM at 55

[4] Prosecutor v. Rajic, paras. 24-26.

[5] Prosecutor v. Tadic at 137.

[6] Case IT-96-21, Prosecutor v. Mucic et al., Judgment (16 November 1998) at 233.

[7] Prosecutor v. Tadic at 116.

[8] Case ICTR-96-3, Prosecutor v. Rutaganda, 435, Trial Chamber I (1999), available at http://www.ictr.org/default.htm.

[9] Case ICTR-96-15-T, Prosecutor v. Kanyabashi, ‘II 19 (Trial Chamber Decision on the Defense Motion on Jurisdiction) 18 June 1997. The court held, «[T]he conflict in Rwanda as well as the stream of refugees had created a highly volatile situation in some of the neighboring regions.» [d.