Гридчинхолл – это частная загородная галерея со студией-мастерской для художников. Здесь можно пополнить коллекцию произведений искусства, получить консультацию и подобрать живопись, скульптуру, инсталляцию, графику в интерьер. Художественные проекты Гридчинхолла номинировались на премии Кандинского и «Инновация». Галерея находится поблизости от усадьбы Архангельское и поселка Николина Гора, недалеко от Москвы: в десяти минутах от Новорижского и Рублевского шоссе. Сочетание современного искусства и природы, европейского подхода и старой русской деревни делают Гридчинхолл удивительным, ни на что не похожим местом. Здесь творят художники, устраиваются выставки, живёт и работает сам галерист, продвигая и популяризируя contemporary art как традиционными для России способами, так и менее используемым на родине путём интернет-маркетинга. Нам повезло поговорить с Сергеем Гридчиным, основателем этого места, об арт-рынке в России, галереях в Нью-Йорке и Лондоне, своеобразном подходе к арт-бизнесу некоторых художников и инвестировании в искусство.

Сергей, из-за того, что мы будем сегодня говорить об арт-рынке, давайте немного разъясним: что мы имеем в виду под арт-рынком, и о каких его участниках будет идти речь?

Персонально о каждом? (смеётся)

Нет-нет, я имею в виду – в целом. Есть российский арт-рынок: кто игроки на нём?

Ну, смотрите, рынок – он же многогранный, да? Ведь то, что продаётся в подземном переходе рядом с ЦДХ, тоже является его частью. Ближе к сувенирке, конечно, но всё же арт-рынок. И я вот не понимаю, когда говорят об этих цифрах и суммах оборота искусства в западных индустриях, что люди в них включают? Думаю, нам имеет смысл рассматривать только то, чем мы в Гридчинхолле занимаемся – рынок contemporary art. Потому что есть рынок сувенирный, который, я думаю, даже более живой и объёмный, и который всегда таким был и всегда будет. А мы поговорим с вами о более системном рынке.

Да.

Системный рынок – это свободные художники, которые себя относят к contemporary art, и художники, работающие с галереями. При этом художники совершенно не обязаны работать с галереями. Ну и, соответственно, продаются они немножко по другим каналам и могут себя прекрасно чувствовать без всяких галерей. И на Западе всё точно так же. А статистика: все эти цифры берутся с потолка, я вас уверяю, потому что непонятно – как оценить? Невозможно даже подсчитать, сколько в России художников, потому что неясно кого к художникам относить: того, кто сам себя так называет? Или того, у кого есть корочка члена союза какого-нибудь? Непонятно. Вот у меня был недавно разговор с Маратом Гельманом, и я у него спросил: «Ну, сколько?» А он мне: «Не знаю, но по моим подсчётам примерно сорок тысяч». Это, значит, сорок тысяч художников по всей России. И вроде бы много, а в том же Нью-Йорке – триста тысяч. В одном только Нью-Йорке, заметьте! Поэтому, о чём тут говорить? Что вас больше интересует?

А если сузить арт-рынок до художников, и даже только до живописцев, не будем брать тех, кто занимается перформансами, инсталляциями…

Ну, вы же понимаете, что один и тот же художник может заниматься и перформансами, и живописью.

Да, но если взять не акционистов, а лишь художников, занимающихся периодически инсталляциями, а в основном живописью – то как это функционирует? Есть художники, есть галереи, а можно ли сказать, что аукцион – часть арт-рынка в России?

Конечно, конечно, можно. Сама система должна быть расширена: с одной стороны у нас образование, с другой – в том числе музеи, галереи, ярмарки, те же аукционные дома, интернет торговля, просто свободный рынок. Всё надо рассматривать в совокупности.

Но мы можем говорить, что национальный российский арт-рынок вплетён в международный?

Честно сказать – конечно, нет. А как? Там, смотрите, такая ситуация: барьеры ставит и снимает власть. Поддерживает или не поддерживает – тоже власть. Наша власть барьеров не ставит, но и не содействует особо.

Но всё равно роль какую-то играет?

Безусловно, играет, а как не играть? Она может создать условия для развития, а может их и не создать. А им, по большому счёту, просто всё равно, если говорить серьёзно. Формально есть у нас Министерство культуры? Есть. Подразделение Министерства, занимающееся современным искусством, есть? Есть. Союзы всякие художественные есть? Тоже есть! Формально всё есть у нас. И мастерские художников в составе союзов, и ЦДХ стоит, и музеи практически во всех крупных городах. Поэтому при взгляде из кремлёвского кабинета кажется, что всё есть.

«Формально всё есть у нас. И мастерские художников в составе союзов, и ЦДХ стоит, и музеи практически во всех крупных городах. Поэтому при взгляде из кремлёвского кабинета кажется, что всё есть.»

А рынка, как такового, нет?

Если говорить о рынке как таковом – просто ещё вовсе не много времени прошло. Новой России всего двадцать пять лет. Не мало, да, но и не так уж много. Просто, если бы строить его – да, тогда бы рынок уже был, но в этом ведь должны быть заинтересованы сами игроки этого рынка. А вот у меня такое ощущение, я ведь наблюдаю за этими процессами изнутри уже седьмой год – не как зритель, а как участник, так вот, у меня такое впечатление, что нынешние игроки, по крайней мере, до недавнего времени, вообще не понимали – как это должно быть, как это у других сделано, и чего нам не хватает, к чему надо стремиться. Ну правда, в этой сфере очень много идеалистов, которые занимаются искусством – и ничего им не надо больше. Приведу аналогию с кино: там есть фестивальное кино, нонпрофитное и, соответственно, есть фестивали. Заметьте, фестивали не бесплатны, ведь «нонпрофитное» – не значит «не требующее денег». Но при этом люди снимают такое кино не для продажи красивых картинок. Они занимаются искусством ради искусства, изучают его, пишут умные книжки. А есть кино кассовое, ориентированное на массы. И вот как оно снимается? Продюсер выбирает синопсис, нанимает сценаристов для написания текста, потом производственный процесс, потом премьера, прокат – касса. И вот выставку можно сравнить с премьерой. Если за ней не следует проката – кассы нет. И также с галереями: если выставка есть, но кассы нет, то на что существовать художнику, самой галерее, как платить зарплаты сотрудникам? А многие наши художники относятся к выставкам, как к такому фестивальному кино, то есть: выставка – это подвиг. В итоге получается премьера без проката. Совершенно отсутствует промоушн, который есть в огромном количестве в том же массовом кинематографе.

Но ведь касса складывается, в основном, с продажи билетов, а в данном случае ещё присутствует факт продажи произведений искусства.

Ну а какая разница? Вот, например, есть художник Х, который занимается инсталляциями, причём некоммерческими и достаточно крупнобюджетными. Но есть у него и другие работы в большом количестве, которые висят в галереях, выставлены на продажу. И стоят они дорого, даже очень дорого. То есть – чем занимаются галереи? Они раскручивают имя, а по сути, бренд художника, крупнобюджетными инсталляциями, чтобы потом с продаж его работ не только вернуть затраченные средства, но и заработать. Целенаправленно создают спрос, чтобы предложить товар, если говорить цинично.

А в России, получается, есть предложения, а спроса нет?

Ну а откуда ему взяться, если его целенаправленно не создают? Хотя и разные бывают ситуации: бывает спрос есть – предлагать нечего; бывает, что и спрос есть, и предложение, а товара на полках в нужном месте не оказывается. У меня есть куча живых тому примеров.

То есть арт-рынок в России не функционирует?

Ну, он функционирует, но он чахлый. И я не понимаю, почему этим никто не занимается!

А кто должен заниматься?

А тот, кто больше всего заинтересован. Игроки рынка. А это, в первую очередь, сами художники, кураторы, журналисты, потому что их гонорары напрямую зависят от количества денег внутри рынка, галеристы, естественно, арт-дилеры, что тоже естественно, ну и, по большому счёту, всё. Но системно этим пока ещё никто не занимался. Все как-то своими частностями увлечены, потому создаётся впечатление копания в песочнице, и нет ни у кого цельной картины происходящего. И это не сегодняшнего дня моё открытие, я удивился такому положению вещей ещё когда только пришёл в арт-рынок.

Так что же делать? И кто виноват? (смеётся)

Винить никого не надо. А что делать… Понимаете, в масштабах страны мы систему не построим. Для этого банально не хватит ресурсов. Чтобы строить систему нужно участие обеих сторон: с одной стороны – заказчика в виде государства, с другой стороны – компетентных людей, которые знают, как и что сделать. А если со стороны государства запроса нет, то бесполезно стучаться с этой стороны. Поэтому надо научиться «продавать» государству искусство, надо заставить правительство понять, что им самим будет выгодно, если, скажем так, бренд страны будет раскручен посредством искусства в том числе.

А почему же никто не пытается продать?

Я не знаю. Это надо спрашивать у тех, кто мог бы это сделать, но не сделал. Ведь для этого надо чётко сформулировать ответ на вопрос, который возникнет у государства: «А зачем нам это нужно?», да помимо этого ещё и в красивую обёртку завернуть.

Неужели никто не «завернул» до сих пор?

В красивую обёртку – нет. В некрасивую – сколько угодно. И, кстати говоря, нельзя забывать, что продавать надо не только государству, но и обществу! Ведь без поддержки общества государство не станет ничего принимать – это чревато потерей электората.

«Все как-то своими частностями увлечены, потому создаётся впечатление копания в песочнице, и нет ни у кого цельной картины происходящего»

У меня вот такой вопрос: «Сегодня галереи, ярмарки и даже художники предлагают не просто продукт, а переживание — если, конечно, допустить, что искусство — это чистый продукт» — написала обозреватель The Art Newspaper Джорджина Адам. Тут у меня возникает сразу два вопроса: а как вы считаете, в России арт-рынок предлагает «переживания»?

Смотрите, физически продаётся артефакт, но главное – это личность. То есть интересный продукт рождает интересная личность.

И второй вопрос: Вы согласны с тем, что искусство — это чистый продукт?

Нет, я не согласен. Конечно, такого сейчас много, но искусство, сделанное на продажу, лишено того самого переживания, оно ближе к дизайну.

Как вы считаете: современным художникам выгоднее самим себя продвигать или оставлять это галереям?

Если художник занимается искусством ради искусства, для себя – он вообще может ничего не делать. Если же он всерьёз относится к себе и своей карьере, он должен понимать, что ему нужна аудитория. И тут уже не важно, кто будет заниматься менеджментом – член ли семьи или нанятый менеджер. Только надо понимать, что это большая работа, и заниматься ей лучше специалисту.

А что нужно, чтобы успешно продвигать художника, кроме социальных медиа, интернет-ресурсов?

Вы понимаете, интернет не заменяет личного общения. Но личное общение без поддержки интернета затухает. Надо использовать весь комплекс.

Но как добиваться личного общения? Скажем, есть галерея, у которой есть художник, и что галерист должен делать, чтобы этого художника узнали? Выставлять его? Приводить людей, чтобы на него смотрели? Как это происходит?

Нельзя так упрощать, но в том числе и так, да: выводить, приводить, рассказывать, писать. Существует пресс-периодика, инструментов много. Есть и личное общение, и фестивали, ярмарки, выставка здесь, выставка там, везде можно… никто же не мешает (смеётся). Хотя есть и ограничения. Нет ничего сложного, чтобы открыть галерею в Нью-Йорке: нужно лишь потратить миллион-полтора долларов на площадку, потому что столько это будет стоить, причём не в самом дорогом месте, не самую дорогую галерею, далее нужно развесить там никому не известных художников – будем честными, они для Нью-Йорка именно такие. Представьте себе, да? Что некоторые наши галеристы так и делали бы. И после всех этих действий надо сидеть ждать, что придёт кто-то и купит этого художника. А при этом ведь его не знают. Он, может, замечательный, и, может быть, его купят через три года, когда о нём узнают. Теперь посчитаем: за эти три года галерист «спалит» пять миллионов на всё вместе: три-четыре с половиной миллиона на аренду и ещё страховки, всё это огромные деньги. А художник, он как был никому не известный, так и не станет. Он… понимаете, он не может стоить ни с того, ни с сего десятки тысяч долларов, ну не может, вот с какой стати он будет столько стоить?

А с какой стати стоят некоторые, возникает другой вопрос? И с конкуренцией на рынке спроса, когда люди между собой хотят этого художника.

Это же управляемый процесс, в общем-то. Нельзя заставить купить, но можно заставить захотеть купить. И вот промоушн и должен быть на это направлен, это комплекс мероприятий, но поодиночке они не работают.

То есть, нельзя выделить самое эффективное из них? Нужен комплекс грамотный и взвешенный.

Нельзя, но нет одного сценария для всех. Не может быть. Даже специфика автора – тот такой, а этот вот такой, тот красивый, а этот страшный, тот умный, а этот дурак, этот говорун, а тот молчун. Первое – это аудитория. Как ты получишь аудиторию? Тут надо просто смотреть и анализировать: что ты хочешь показать, кому ты хочешь показать, где плюсы-минусы, где достоинства, недостатки, что спрятать, а что, наоборот, выпятить; какие инструменты тебе доступны на сегодняшний день; есть ли у тебя на это, в конце концов, деньги, и сколько, если есть, а сколько ты готов потратить, для того, чтобы что-то взамен получить – задача настолько комплексная!

Играет ли роль вера какая-то в человека, в самого художника?

Да конечно, конечно! И есть ли у тебя контракт с ним – тоже влияет. Если я как галерист буду тратить на него деньги и силы, а он скажет: «Знаешь, там всё так получилось… я пошёл!», – это перечеркнёт мои усилия. Но он не сможет этого сделать только в том случае, если у него есть жесткий контракт. И это очень важно. Потому что, с какой стати я буду его продвижением заниматься, то есть фактически, работать на него бесплатно? Я работаю, а потом «всё так получается», что он стал прекрасным, известным и знаменитым, а я где окажусь в этом случае? Тоже неприятный момент есть, конечно. Поэтому задача максимально комплексная и подход другой. Знаете, как рассуждают наши художники? У тебя же деньги есть – давай! Я же художник, а ты даёшь, поддерживаешь искусство. Искусство ради искусства. Многие так и думают, они искренне не понимают, почему их не покупают, как бы виноваты все, кроме них самих.

«Художник считает, что он самый умный, самый талантливый, безусловно, все вокруг виноваты, в том, что всё так, как есть, а не так, как ему хотелось бы»

В связи с этим такой вопрос: с какими трудностями вы сталкиваетесь при общении с художниками, если вообще сталкиваетесь?

Я не общаюсь с теми, с кем я не могу или не хочу общаться. Наверное, дело в том, что это им просто не нужно, да и мне зачем.

Из тех, с кем вы сотрудничаете, бывают трудности?

Я не могу сказать, что мы к сегодняшнему дню достигли с ним каких-то мега-результатов, на самом деле, я стараюсь быть объективным. Потому что то, про что я рассказываю сейчас, про интернациональное поле, мы же в этом направлении не особо двигались, отчасти фактор недопонимания той области был когда-то, отчасти и задач таких я перед собой не ставил. Мы же не строили галерею, как галерею с самого начала. Как галерея мы заявили о себе уже позже. Вообще я много общаюсь с художниками, и вот с чем я сталкиваюсь: художник считает, что он самый умный, самый талантливый, безусловно, все вокруг виноваты, в том, что всё так, как есть, а не так, как ему хотелось бы, и нет даже желания взглянуть на себя. «Я художник, я искусством занимаюсь, не трогайте меня». Даже не хотят объективно посмотреть на себя со стороны. Хочешь ты того или нет, но это всё равно сфера бизнеса, даже если ты занимаешься некоммерческим искусством, у тебя должен быть бизнес-подход. То есть, себя надо продать. Только в одном случае деньги некоммерческие, где есть свой рынок этих некоммерческих ресурсов, либо это уже большой, глобальный арт-рынок. Борьба за гранты и борьба за продажи – задачи примерно одинаково сложные. И в том, и в другом случае надо себя продать и то, что ты придумал, сделал, а если ты игнорируешь все эти механизмы, то как ты себя продашь? Если ты даже не хочешь понять, что это за механизмы, то на кого сетовать, на что? И вот с этим, я, на самом деле, сталкиваюсь сплошь и рядом.

«Хочешь ты того или нет, но это всё равно сфера бизнеса, даже если ты занимаешься некоммерческим искусством, у тебя должен быть бизнес-подход»

Этого наши художники не хотят понять, они отрицают очевидное. Действительно талантливые художники что-то делают: и какие-то выставки, и сайты, но они не очень понимают, зачем они это делают. Давайте мы будем что-то производить, не задумываясь, куда это девать, и как мы это будем делать. Мы сейчас произведём, неважно о чём речь, о башмаках, ложках, телефонах… Вот я делаю телефон, потому что я люблю делать телефоны, бред же, правда? «Я люблю, делать искусство, потому что я люблю делать искусство», – ну делай. Только если хочешь его продать на некоммерческом рынке или на рынке коммерческом, значит, ты должен систему понимать хотя бы. Даже такое управление карьерой художника невозможно без его участия. Если он будет артачиться и не понимать, что делают люди, занимающиеся его карьерой, то не будет результата. Такие трудности существуют, это вот бесспорно. Но это безнадёжно просто, ты можешь с ними дружить, общаться, но работать с ними невозможно, я просто не понимаю как.

Что вы цените в художнике больше всего?

Талант, конечно. Если нет таланта от бога, то какой же это художник? Тогда это ремесленник. Я не верю в гениальность, это же тоже труд. Преобразование, самообразование и труд. Я не верю в чудеса, я сталкивался с такими художниками даже жившими у нас. Чётко видно, что он талантливый человек от природы, одарённый, ему кажется, что сейчас он мир перевернёт, дайте ему возможность. Вот возможность – элементарно, что нужно, холсты-краски? Пожалуйста. Мастерская? Вот она. Выставочный зал? Вот он. В чём проблема? Бери и делай. Просто оказывалось, и не раз, что художник не в состоянии справиться с задачей. То, что он пишет в своих записочках-заметочках, не перекладывается в реальные размеры, масштаб. Он просто не может этого сделать. В таком масштабе он может, а в таком – нет. Потому что это уже работа. Это не голая идея, это просто труд. Если ты этого не сделаешь, оно не появится. Не сможешь собраться – не получится.

У нас один такой жил тут, почти год обитал, я его терпел, я его обеспечил технически всем, в общем-то – грех жаловаться. При этом, по аналогии с фильмами, у него было желание сразу снять эпопею, а он клипы ещё не научился снимать. Сразу замахивается на что-то масштабное, а не может в кучу собрать мысли, не может реализовать свою же идею, потому что у него просто-напросто нет этого опыта. Я не ищу специально никого, просто я много смотрю, читаю, в основном онлайн, потому что если этого нет там, то этого нет нигде. Если ты отрицаешь очевидное… а другого нет. Если конкурент твой пользуется этими инструментами, он вынуждает тебя ими пользоваться, даже если ты не хочешь этим заниматься. Пожалуйста, не делай. Но это лишь будет означать, что ты проиграешь, однозначно, без вариантов. У меня нет задачи найти толпу художников, круг-то не такой-то большой. Людей, которые так или иначе занимаются современным искусством в России, на самом деле, не так уж и много. Появляются какие-то новые имена, возникают естественным образом, но круг всё равно узок. Вчера мне пишет Дима Пиликин, куратор, сам художник чуть-чуть, профессор СПбГУ, он мне показывает, смотри, молодой художник появился. Я его не искал, но теперь я его уже знаю. Может, он меня каким-то образом заинтересует. Если ты находишься внутри информационного поля, то волей-неволей, откуда-то оно «прилетает». Сам ли он, кто-то ли покажет, подскажет, и расскажет о нём где-то. Часто на меня выходят сами художники. Если у меня есть на них время, то почему бы не пообщаться?

«Если нет таланта от бога, то какой же это художник?»

Если говорить о галерейной деятельности художника, то это действительно серьёзная работа. Чего не хватает в большинстве случаев, так это управления карьерой. Это продюсирование чистой воды. Большая работа, требующая действительно огромных затрат энергии и времени в том числе. Даже у каких-то продвинутых западных галерей ограниченный список художников, потому что у них ограниченный ресурс, потому что вот с этими работают, а других некуда «впихнуть», просто нет возможности. Не потому что он плохой, а потому что им не сможет заниматься менеджер, а если он не занимается, в этом нет никакого смысла. Хороший художник, отличный парень, но мы работаем с другими, и пока не освободилось место или не добавилось ресурсов, то как взяться за новый проект? А никак. Невозможно полноценно работать, если у тебя нет реальных ресурсов. Вот, собственно, и всё. А у нас в России их немного, в силу уже названных причин. Недостаточно эффективно работаем мы, наверное, на сегодняшний день, по факту, для того, чтобы эти ресурсы у нас нарастали как снежный ком, и это позволяло нам расширять, масштабировать деятельность. Но так развиваются, так живут галереи. Лидеры рынка, они так и работают. Есть Дэвид Цвирнер, он владеет галереей, уважаемая галерея, одна из топовых. Есть сайт галереи, на последней странице, там, где контакты, написано «staff», персонал. Эти люди стоят два с половиной миллиона. Эти деньги галерея тратит на них в год. Потому что это хорошие специалисты, дорогие специалисты, а без них ничего не сделаешь. Если хочешь быть лидером, то ты обязан, вынужден будешь их привлекать. А чтобы потратить такие средства, их нужно заработать. А ещё площадки, аренда, ярмарки, книжки. Колоссальный оборот просто необходим для поддержания повседневной жизнедеятельности. Это же огромный бизнес! У Цвирнера миллионов двести оборот, если не больше.

Он входит в список десяти самых влиятельных людей в сфере искусства.

А почему он входит в топ-10? Именно потому и входит, потому что он очень профессионален, технологичен. Таким образом, одно притягивает другое: притягивает и специалистов, и аудиторию. Авторитет его растёт не на ровном месте. Не он сам себя распиарил, он доказал делами. Всё совершенно заслуженно. И цены на этих художников, которые входят в топовые списки, они абсолютно обоснованы. Я слежу за молодым художником JR, он стрит-артист. Во-первых, начнём с того, что он француз. Его галерист тоже француз. Его галереи сейчас в Париже, Нью-Йорке и Гонконге. Это к вопросу об интернационализации. В Париже тесно. Там ты до какого-то уровня вырастаешь и всё, некуда расти больше, и ты должен выплеснуться. Париж сейчас – это не Париж 60-70-х, он не является каким-то финансовым мегацентром, его перерастают очень быстро, а у JR амбиции планетарного масштаба. Я начал распутывать всю его карьеру, историю становления имиджа художника и понял, что цена 60-80 тысяч евро за работу, она абсолютно обоснована. Всё абсолютно логично, у него очень хороший маркетинг, осмысленный, целенаправленный, системный, осуществляющийся по всем доступным каналам. То, что есть сегодня – это следствие вот этой работы. Я не думаю, что за его работами стоят очереди, но делается всё, чтобы эти очереди возникали. На открытие его мероприятия в facebook подписалось 16000 человек, а живьём пришло 3000. Зачем же удивляться цене?

Как вы считаете, есть ли смысл инвестировать в современное искусство?

Нужно понимать, что инвестиция – это не спекуляция, а сохранение. В инвестициях есть смысл только тогда, когда смотришь в длительную перспективу, скажем, лет на десять-двадцать вперед. В этом случае ты можешь купить за рубль то, что завтра имеет шанс стоить сто. Сегодня такие вложения имеют место, 90% рынка за границей на этом и построены.

А в России как обстоит дело?

У нас, в общем-то, такая же ситуация, только масштаб меньше. Понимаете, если художником никто не занимается, если он сам собой не занимается, то маловероятно, что стоимость его работы в будущем начнёт дорожать. Конечно, бывают и исключения, но я не особо верю в чудеса. Иногда бывает так, что коллекционеры, заинтересованные в росте известности художника, и, соответственно, увеличении его цены, могут приложить усилия к популяризации имени, что приведёт к подорожанию того, что они имеют. Но они будут делать это только в том случае, если сочтут это целесообразным. Меценаты – дело другое, они в эту сторону смотрят реже. Но для коллекционеров обращать внимание на такого рода инвестирование дело естественное, иначе это было бы попросту расточительством.

«Настоящий художник даже не задумывается, делать работу или не делать, ответ и так очевиден, ведь это – его потребность»

А вы сами рисуете?

Сейчас нет. Пробовал раньше, конечно, потому что учился в Строгановке (Московская государственная художественно-промышленная академия им. С. Г. Строганова, — прим. автора). Но сейчас нет такой необходимости. Я знаю многих действительно талантливых художников, по сравнению с которыми то, что могу сделать я – жалкое ремесленничество. Настоящий художник даже не задумывается, делать работу или не делать, ответ и так очевиден, ведь это – его потребность. У меня такой потребности непреодолимой нет. Как говорится, если можешь не писать – не пиши.

Какие еще сферы культуры, помимо живописи, вам интересны?

Откровенно говоря, я не могу назвать себя глубоким ценителем или знатоком литературы или кино, знания о них достаточно поверхностны.

То есть, у вас нет глубокого интереса к чему-то ещё, кроме изобразительного искусства?

Да, визуальное искусство мне ближе.

Что важно знать начинающему галеристу?

Если начинающий галерист серьёзно относится к тому, чем он собирается заняться, если он действительно нацелен на результат, нужно хорошо изучить, как функционирует данная область. Возможностей это узнать сегодня предостаточно: существует множество открытых источников, книг, работ, переведённых с иностранных языков, оригиналов этих работ. Нужно только захотеть. Странно не знать, как работает сфера, в которой ты хочешь вращаться. Недостаток знаний в конечном итоге приводит к серьёзным проблемам.

«Странно не знать, как работает сфера, в которой ты хочешь вращаться. Недостаток знаний в конечном итоге приводит к серьёзным проблемам.»

Нередко бывает так, что состоятельные люди, возможно, даже искренне любящие искусство, открывают галерею, называя это именно так – галерея, и поначалу дела идут хорошо. Свет, площадка, книги, разные выставки, шикарные открытия – всё есть. Потом проходит время, а отдачи нет. Год нет, два нет, три нет. Наступает либо прозрение, либо разочарование. Неправильно называть галерею галереей, если она таковой не является. Можно такие проекты назвать как угодно – foundation, некоммерческая площадка, но не галерея. Существует много таких примеров, когда от некоммерческих проектов ожидают какой-то коммерческой выгоды, хотя по сути это невозможно, потому что конкуренты работают просто-напросто по-другому. Наши галеристы часто открывают галереи то в Лондоне, то в Нью-Йорке, то в Цюрихе, с таким же неправильным подходом, и сами же их закономерно закрывают по той же самой причине: они ждут коммерческой отдачи там, где её быть не может.

Какой совет вы могли бы дать молодёжи?

Учиться. Важно сочетать при этом разные способы: учиться в вузе, дома самостоятельно, учиться у других. Набираться практического опыта, а в идеале – и опыта за рубежом. Главное, делать это постоянно, не останавливаться.

Автор: Алина Гегамова