Фестиваль премии «Просветитель» можно смело называть настоящим интеллектуальным праздником, подарившим жителям Москвы, Санкт-Петербурга и других городов возможность посетить ряд интереснейших лекций, дискуссий и кинопоказов. Напомню, «Просветитель» — это премия в области научно-популярной литературы, учрежденная Дмитрием Зиминым в 2008 году. В рамках фестиваля прошла дискуссия социолога, автора книги «Дело о повседневности. Социология в судебных прецедентах», Виктора Вахштейна и режиссёра, актёра и художественного руководителя независимой театральной группы «театр post» Дмитрия Волкострелова. Основной идеей, проходящей через всю беседу, была неразделимость трёх, на первый взгляд, никак не соприкасающихся сфер деятельности: социологии, суда и театра.
С самого начала диалога стало понятно, что взгляды спикеров расходятся в отношении многих понятий, в том числе базовых, таких как «событие», «действие» и, собственно, «повседневность». Поэтому первым делом собеседники решили прояснить, что же под одними и теми же словами подразумевают социолог и театрал. Обнаруженные расхождения заставили Виктора обратиться к такому социологическому понятию, как «конфликт фреймирования», заключающемуся в том, что повседневность, разыгрываемая на сцене, кардинально отличается от той, с которой мы сталкиваемся в реальности.
Далее речь пошла о восприятии события через призму театрального искусства. Дмитрий Волкострелов обратился к примеру перфоманса, на первый взгляд, отражающего абсолютную бессобытийность. «Представьте, два человека в пространстве. Один стоит, другой сидит. Уже здесь происходит театральное действие. Ведь, если подумать, в этот момент происходит одна из самых трагических вещей, существующих в нашей жизни. Человек, который стоит, на наших глазах медленно умирает. Он с каждой секундой всё ближе к смерти». Наверняка, после такой глубокой мысли каждый человек в зале несколько иначе посмотрел на привычные вещи.
Публика собралась очень разнообразная: от студентов до литературоведов, поэтому донести идею до каждого на понятном для него языке, пожалуй, было задачей довольно сложной. Но спикерам это, безусловно, удалось: идея взволновала, и свидетельством этому стало огромное количество желающих задать вопросы Виктору и Дмитрию. Беседа затянулась до позднего вечера. Однако, несмотря на практически ночное время, после дискуссии Дмитрий согласился ответить на несколько вопросов.
Расскажите, пожалуйста, в какой момент Вашей жизни Вы осознали, что хотели бы посвятить себя служению в театре? Был ли переломный момент, заставивший Вас это осознать?
На самом деле всё происходило постепенно, и не было в моей жизни такого момента, когда бы я понял, что хочу заниматься этим и только этим. Это была абсолютно случайная история: в школе у нас была совершенно замечательная учительница по литературе, и постоянно проводились разные факультативы, и мы однажды захотели поставить спектакль в классе. А потом на этот спектакль пришла мама и сказала: «А почему бы тебе не попробовать поступить в театральное?».
А до этого не стремились ли Вы связать себя с иной сферой деятельности?
Нет, честно говоря, когда я учился в одиннадцатом классе, у меня не было вообще никаких мыслей на этот счет, я вообще не знал, чем я хочу заниматься.
Не пожалели ли Вы в последствии о том, что та случайная школьная история привела Вас в театр?
Пока нет, нисколько не пожалел.
Как зародилась идея создания независимого «театра post»?
Вообще не было идеи создания независимого «театра post». Мы просто сделали вначале один спектакль, потом другой, потом третий, и поняли, что у нас есть уже три спектакля, и в них есть что-то общее, и теперь нам нужно разобраться, а что мы есть с этими тремя спектаклями. Разобрались и поняли, что мы театр. А дальше мы придумали название, какой-то небольшой манифест, который уже нам нужно переписывать, но тем не менее…
Означает ли появление у Вас статуса художественного руководителя театра то, что Вы решили прервать свою карьеру как киноактера? Или Вы планируете совмещать?
Нет, совмещать я не планирую, потому что карьера киноактёра отнимает огромное количество времени, а его сейчас просто нет. А ведь в кино чем дальше, тем меньше времени остаётся на всё остальное, этой карьерой нужно заниматься, а я на данный момент этим заниматься не готов. К тому же сейчас, к сожалению, практически не снимают таких картин, в которых по-настоящему хотелось бы поучаствовать.
То есть если бы такие картины появились, то Вы не отрицаете возможность участия в них?
Ну, если бы появились, если бы меня позвали, то я бы, конечно, подумал.
А теперь давайте вернёмся к только что прозвучавшей лекции. Сталкиваетесь ли Вы в своей жизни с рутиной в самом привычном её понимании?
Ну, конечно, я продолжаю в ней жить и каждый день с ней сталкиваться. Она же никуда не уходит, и тебе приходится находиться в ней постоянно. И работа в театре — это точно такая же рутина, с которой люди встречаются и в других сферах деятельности. И, на самом деле, это ужасно, когда люди этого не осознают, но пребывают в этом. Ужасно, когда люди рутинно служат в театре, а это сплошь и рядом.
Из речи Виктора стало предельно ясно, как же соотносятся в его повседневности социология, суд и театр. Ощущаете ли Вы в своей жизни и профессиональной деятельности эту неразрывную связь?
Честно говоря, нет, нисколько, потому что у Виктора совершенно другая точка зрения, он совершенно с другой стороны на это смотрит. К тому же тот театр, о котором говорит Виктор, мне кажется, — это не тот тип театра, которым занимаемся мы.
Используете ли Вы в своих постановках рутину в качестве инструмента, заставляющего зрителя задуматься о том, как уходит время его жизни?
Просто, действительно, есть такие тексты, в которых это понятие анализируется. И вот Павел Пряжко в некоторых текстах с этим понятием работает, для него это очень важная категория. И работая с этими текстами, естественно, ты работаешь и с понятием рутины.
Прибегаете ли Вы в жизни к намеренному остранению привычных вещей, чтобы лучше осмыслить и осознать происходящее?
Я стараюсь, да. Хотя, знаете, даже не к остранению, это всё-таки, мне кажется, скорее метод, который использует художник для создания какого-либо произведения. В то время как отстранение, это тоже метод, который использует Брехт. Однако это уже ситуация не намеренного «делания» привычного странным, а отстранения от себя. Вот это я бы использовал — не остраннять себя и окружающий тебя мир, но отстранять, то есть смотреть со стороны.
Ну что же, Дмитрий, спасибо огромное ещё раз за то, что уделили время в столь поздний час!
Автор: Анна Радионова
Фото: Айганым Магавина