Дмитрий Гутов – одна из центральных фигур российского современного искусства: художник, теоретик искусства и арт-критик. Нам удалось пообщаться с Дмитрием в преддверии открытия его выставки «Pizdetus concretus» в музее актуального искусства ART4.

Как вы стали художником?

С детства практически ничем больше не занимался, а потом это стали так называть. Не то, что я стал, меня стали так называть. А я, сколько себя помню, всегда этим развлекался.

Вы рисовали, а потом выработали свой собственный стиль?

А потом… люди стали называть это искусством. Все дети так или иначе рисуют.

Художнику нет дела до того, что он как бы изображает, и результат его усилий в значительной степени лишен реальности, другими словами самостоятельности существования, независимости от подпорок, на которых все это держится[1] А вам есть дело до того, что вы изображаете?

Это была моя очень критическая фраза против художников, которым нет дела до того, что они изображают. В современном искусстве мое описание играет очень большую роль, но не относится ко всем художникам. И не относится ко всему искусству в целом.

И к вам это тоже не относится?

Я надеюсь.

Значит, вам есть дело?

Да, это было написано против определенного направления в искусстве.

И вы пытаетесь донести свою идею зрителю?

Как говорил Пикассо, я не пытаюсь, я доношу. Если я пытаюсь, то я это никому никогда не покажу. Если я где-то и пытался. Я шпарю.

«Как говорил Пикассо, я не пытаюсь, я доношу»

Конкретно?

Напрямую. Поэтому слово «пытаюсь» абсолютно не из моего репертуара.

Дмитрий Гутов. «Три богатыря». 2016

Про дилетантизм в искусстве Тер-Оганян писал: “Забавно, что Гутов – дилетант, но именно дилетантизм и делает его работы интересными. Он, рисуя картину, сталкивается с проблемами языка живописи и решает эти проблемы в каждой своей работе заново”. Вы считаете себя дилетантом? Или вы им были до этого?

Я ещё больше стал дилетантом. У меня есть некое неприятие излишнего профессионализма.  Я работаю в своё удовольствие как художник-дилетант. Мне это слово нравится, и оно справедливо.

«Я ещё больше стал дилетантом. У меня есть некое неприятие излишнего профессионализма.  Я работаю в своё удовольствие как художник-дилетант. Мне это слово нравится, и оно справедливо.»

И оно относится именно к вам?

Я учился, у меня были пятёрки по академическому рисунку. Но когда я смотрю на результат, для учебного результата это хорошо, но это не то, что я хотел бы показывать. Показывать, что меня так хорошо научили? Не совсем то, что мне хотелось бы.

Дмитрий Гутов. «Если бы». Из серии «Жизнь тяжела, но, к счастью, коротка». 2014 Источник фото: http://www.gutov.ru/

3 новых выставки музея актуального искусства “ART4” посвящены  советскому неофициальному искусству. Вы соотносите себя с этим направлением?

Я в советскую эпоху занимался совсем другими делами, в основном сидел в библиотеках и книжки читал. То, что возникло у нас в перестроечную эпоху ещё никак толком не называется, определения нет. Дальше началась эпоха ярких индивидуальностей – у каждого художника своё направление. Говорят в общем виде поколение 90-х, поколение 2000-х.

А вы к какому поколению относитесь?

Я и тогда активно работал, и сейчас продолжаю. Есть художники, которые, например, сложились тогда, в 70-е, и они не могут из этого выйти. Ты смотришь на работу человека, и возникает чувство, что она сделана в 1974 году, смотришь на дату, а это 2016. Я надеюсь, что со мной такого не происходит.

Идёте в ногу со временем?

Во всяком случае, я нервно на всё реагирую.

Как раз об арт-рынке. Сейчас на это явление тоже можно нервно реагировать.

Я в нём ничего не понимаю.

Вообще ничего?

Zero. Клянусь вам, я последний человек, которого можно спрашивать про арт-рынок.

Ваши работы ведь продаются?

Я к этому имею малое отношение. Есть галереи, которые этим занимаются. Что и как там функционирует мне не интересно. Спасибо людям, которые взяли на себя всю эту головную боль. Избавили меня от необходимости заниматься этой мурой и терять драгоценное и прекрасное время.

Вы писали, что вся современная система функционирования искусства: финансовая, музейная, искусствоведческая — служит подпорками. Довольно накладными для общества. Все это держится, в русском смысле, на честном слове. То есть неизвестно на чём. Ни на чём. Можно ли эти ваши слова применить к состоянию арт-рынка в России? Он держится ни на чем, но существует?

Вы цитируете текст, которому больше 20 лет, в мире всё-таки всё немножко меняется. Но по сути всё то, чем мы занимаемся теснейшим образом завязано на функционировании капиталистической системы, на её внутреннюю логику и главные механизмы. Если система изменится, рухнет, исчезнет вникуда, то ситуация поменяется в доли секунды. Но пока никаких перспектив того, что это произойдёт в обозримом будущем, нет. Что значит накладными для общества? Конечно, музеи – это дорогое удовольствие. Но существует огромная человеческая потребность в них, чтобы в центре каждого города стоял музей современного искусства. В США, например, музеев больше, чем Старбаксов и Макдональдсов.

Дмитрий Гутов. Из серии «Pizdetus concretus». 2016

А власть вас поддерживает? Грантами на развитие искусства, например?

Бог миловал.

Могли бы вы поподробнее рассказать о философии искусства Карла Маркса?

Ого, это мне надо было бы читать целую лекцию, чтобы не было профанации. Но если совсем в двух словах, мы знаем, что Маркс был радикальнейшим революционером за всю историю человечества. Он занимался беспощадной критикой всего существующего. При этом его вкусы отличались необыкновенной классицистичностью. Он любил греческую пластику, он любил Шекспира, и очень хорошо понимал, почему в его время в области искусства всё пошло куда-то в другую сторону. Михаил Лифшиц, мой любимый философ, который, собственно, открыл эстетику Карла Маркса и собрал все высказывания Маркса и Энгельса на эту тему, определял философию искусства Карла Маркса следующей фразой: «Искусство умерло. Да здравствует искусство». И добавлял, что нужно очень хорошо понять первую половину этой формулы, чтобы вторая не превратилась в пустую болтовню. Т.е. философия искусства Карла Маркса, если совсем её обобщить, состоит в том, что искусство, как древнее божество, умирает и возрождается к новой жизни. Мир, в котором  мы живём не способствует созданию того прекрасного, что мы видели в Греции, в эпоху Ренессанса и т.д., но останавливаться на констатации упадка нельзя. Мир должен быть изменён таким образом, чтобы искусство в старом значении этого слова опять было возможно. Когда поменяются отношения человека с природой, отношения людей между собой, мы увидим новый расцвет искусства. Это если очень коротко и без деталей. Но все могут прочитать замечательный двухтомник Маркса и Энгельса об искусстве, где всё, что надо, сказано. Сейчас это всё жутко не популярно, но для меня относится к самому интересному чтению. Всем рекомендую.

«Когда поменяются отношения человека с природой, отношения людей между собой, мы увидим новый расцвет искусства»

В галерее Марата Гельмана в 2005 году проходила ваша выставка «Всё, что я создал до 70, не считается». Одна из Ваших работ называлась «Лучшая жизнь. Как Вы видите сами, мы живем в эпоху приготовления человечества к лучшей жизни». Работа 2005 года, сейчас 2016, мы так же живём в приготовлениях к лучшему?

На самом деле, эта работа меньше всего касалась 2005 года. Более того, в 2005 у меня настроение было прямо противоположное, и предчувствие меня не обмануло. Может быть, оказалось хуже, чем я предполагал, нет, фактически так и получилось. То, к чему мы сегодня пришли ещё не предел. Работа была посвящена Александру Иванову, автору картины «Явление Христа народу». Что меня занимало, он писал эту картину как раз в то время, когда Карл Маркс работал над «Манифестом компартии». Манифест компартии — это 1848 г. В чем главная идея манифеста? Мы живём в эпоху  приготовления для человечества лучшей жизни. Тогда это очень остро чувствовалось, что человечество подошло к какому-то рубежу, казалось, что впереди что-то откроется. Вот тогда термин «коммунизм» был Марксом отчеканен. В том самом смысле, как мы его знаем. Александр Иванов, который жил в это время в Риме, и о Марксе, конечно, ничего не слышал, пишет в 1848 году в письме брату эту же фразу. И он ощущает, и весь европейский мир ощущает, что мы были на пороге обновления мира. А о чём говорит картина «Явление Христа народу»? Об обновлении мира. Эта картина – иллюстрация к манифесту компартии. Немного упрощаю, но, по сути, верно. Именно так на неё надо смотреть. Тогда её глубокий смысл станет доступен нашему пониманию. Мы живём в эпоху, когда этот проект в силу огромного ряда причин, оказался закрытым. И считается, что он глубоко похоронен. Я так не считаю. Понятно, что его зарыли, но он требует обновления. К реальности России и к реальности, которая за окном, конечно, эта фраза не имеет отношения. Мы, наоборот, живём в эпоху потрясений и проблем, с которыми человечество не может справиться, нигде. Мы это видим в Европе, я не говорю уже про Ближний Восток.

«А о чём говорит картина «Явление Христа народу»? Об обновлении мира. Эта картина – иллюстрация к манифесту компартии.»

Дмитрий Гутов. “The Victories of Art Seem Bought by the Loss of Character. K. Marx”, 2010 Источник фото: http://www.gutov.ru/

А какие вы видите возможные пути развития современного искусства?

Знаете, я так глобально не думаю. Я занимаюсь своей работой. Все мои друзья, каждый из них – это путь развития современного искусства, в этом смысле я и вижу пути. Оля Чернышова – это путь развития современного искусства, и Осмоловский – это путь, и Виноградов-Дубосарский. Много путей. Все, кто, невзирая на все препятствия, бьётся головой об эту стену, прокладывает нам пути развития современного искусства.

И всё-таки в 70 жизнь только начинается?

Жизнь начинается гораздо раньше. Но когда я говорил фразу «Всё, что я создал до 70, не считается», она имела отношение только к искусству. Искусство требует очень медленной работы, очень медленной, долгих раздумий. В прошлом году я был на совершенно невероятной выставке «Поздний Рембрандт» в Амстердаме. Со всего мира привезли его самые поздние работы, просто невероятного качества. И к выставке была приурочена конференция на мой любимый сюжет. Называлась она «Креативность позднего возраста». Искусствоведы, психологи, физиологи, историки, обсуждали вопрос, почему в искусстве мы сталкиваемся с феноменом, что после 70, а у некоторых после 90 наступает самый расцвет творчества. Поздние работы Рембрандта – изумительные вещи. В этом смысле, я надеюсь, что к 70 я создам ещё что-то, особенно после 75. Мои любимые художники создавали лучшие работы около 90. Ещё у меня была выставка,  называлась ещё лучше, «107». Она была посвящена китайскому художнику, который всю жизнь писал иероглиф «Гармония».  Я видел эти иероглифы. Иероглиф, который он сделал в 93, был прекрасен. Иероглиф в 106 просто убойный. А от того, который он сделал в 107, незадолго до смерти просто бьёт энергией. В 107, незадолго до смерти, человек уже достиг предела, сконцентрировал свою энергию. И можно сказать, что ему открылась тайна искусства.

Дмитрий Гутов. Иероглиф «Гармония», сделанный из железа. Серия «107». 2008. Источник фото: http://www.gutov.ru/works/107/107.html

 

Автор: Ксения Оленина

Фото предоставлены самим интервьюируемым

[1] Д. Гутов Предисловие к публикации текста Мих. Лифшица «Улыбка Джоконды» Художественный Журнал, 1993, № 1,с.22-23