Одной из ключевых особенностей китайского общества, несомненно, является его относительно недавний переход от традиционного уклада к современному, приближенному к нормам, принятым в развитых странах. Такого рода трансформация затронула все сферы жизни среднестатистического китайца, подведя целое государство к квазикапиталистическому состоянию. Тем не менее, китайская цивилизация, возраст которой измеряется многими тысячелетиями, не растворилась в глобальном мире, не утратила своей самобытности, а китайцы-эмигранты не склонны изменять своей национальной идентичности. Что касается семейной сферы, а точнее педагогического аспекта, то на сегодняшний день западные методики оказывает всё более сильное влияние на подрастающее поколение.

Говоря о традиционном воспитании и обучении детей, речь идёт, в первую очередь, о конфуцианской системе. В 551 г. до н. э. родился Кун-цзы, в европейской историографии известный как Конфуций^[1]. Его можно смело назвать сыном своего времени: созданное им учение нашло поддержку у народа, уставшего от социально-экономической нестабильности.  В отличие от индийских пророков, которые в подобных условиях стремились уйти из общества и пропагандировали личное спасение, Конфуций умело воспользовался авторитетом Неба и предков, который был воспитан в каждом китайце древнейшими культами. Кун-цзы рассказывал своим соотечественникам о далёких временах, когда люди жили по Закону Неба, правители были добродетельны и народ благоденствовал.  Рационализм жителей Поднебесной, ярко выраженный с самых древних времён в практичности, даже меркантильности просьб, обращённых к всемогущим предкам, стал той опорой, которая помогла великому учителю преуспеть в проповеди учения о справедливом обществе.

Стоит отметить, что, как и в прочих цивилизациях, находящихся на начальных стадиях развития, в Поднебесной действовала система общинного земледелия, осложнявшаяся тем, что главной сельскохозяйственной культурой являлся рис. Особенность возделывания этого злака заключается в исключительной трудоемкости его выращивания, что приводило к укрупнению общин. Кроме того, представители разных семей совместно трудились при возведении и ремонте сложных ирригационных систем. В этих условиях большое количество детей было естественной необходимостью для каждой семьи, так как оно позволяло родителям рассчитывать на достойную старость. Несмотря на то, что подавляющее большинство населения было неграмотным вплоть до второй половины XX века (к началу 1950-х годов около 80% граждан КНР не могло распознать 1500-2000 иероглифов, обозначенных в качестве нормы),^[2] вертикальная социальная мобильность в традиционном Китае всё же присутствовала и активно продвигалась в качестве важного социального института как самим Конфуцием, так и его учениками.

Фактически учение Конфуция сводилось к призыву построить идеальное социально ориентированное государство. Каждый китаец должен был внести свой вклад в возвращение «золотого века», стремясь приблизиться к созданному Конфуцием идеалу человека – цзюнь-цзы. Главными чертами цзюнь-цзы являлись гуманизм (целый комплекс нравственных качеств) и чувство долга, которое воспитывает в себе сам человек. «Следование всем этим принципам было обязанностью благородного цзюнь-цзы, который в сборнике изречений Конфуция «Луньюй» определяется как человек честный и искренний, прямодушный и бесстрашный, всевидящий и понимающий, внимательный в речах, осторожный в делах. В сомнении он должен сдерживаться, в гневе – обдумывать поступки, в выгодном предприятии заботиться о честности; в юности он должен избегать вожделений, в зрелости – ссор, в старости – скряжничества. Истинный цзюнь-цзы безразличен к еде, богатству, жизненным удобствам и материальной выгоде. Всего себя он посвящает высоким идеалам и всем людям, а также поиску истины. Познав истину (Дао) утром, он «может спокойно умереть вечером»^[3]. Как видно из этого описания, в стремлении к общему счастью человек должен был отказаться от личных выгод и наслаждений. Личность как таковая не имела ценности в традиционном Китае, но могла пользоваться авторитетом при внесении должного вклада в процветание общества.

Именно достижению этого идеала и было посвящено образование в традиционном Китае. Можно утверждать, что китайская педагогика формировала в человеке прагматичные качества, но в отличие от прагматизма западного, где ключевым считается понятие личной, эгоистической целесообразности, в Поднебесной интересы индивида приносились в жертву ради блага общества. На основе такого института была создана система административного аппарата, двумя главными чертами которой были регулярная смена места работы чиновника с целью сокращения порочных коррупционных связей и универсальная система экзаменов, состоявшая из трёх степеней: сюцай, цзюйжень и цзиньши. Доступ к сдаче экзаменов был открыт любому желающему, однако, безусловно, состоятельные китайцы имели несравненно больше средств для обучения своих детей. Сдаваемые дисциплины были гуманитарными, абитуриент должен был продемонстрировать своё знание древних текстов и конфуцианских норм. Из обладателей учёных степеней образовалась социальная прослойка под названием шэньши. Это были уважаемые в народе люди, имеющие право занимать государственные посты^[4]. Однако в то же время носители китайского менталитета отличались весьма узким кругозором, поскольку нормы традиционного образования не способствовали развитию творческого мышления, а непререкаемый авторитет старших поколений способствовал господству крайней степени консерватизма в обществе и государстве. Широко известен тот факт, что именно в Китае был изобретен порох, однако при столкновении с европейскими и американскими войсками в середине XIX века обнаружилось техническое отставание китайского вооружения. Также в 1405-1433гг. созданная китайскими властями флотилия четырёхпалубных кораблей совершила несколько экспедиций, но по причине дефицита частной предпринимательской инициативы этот проект был объявлен убыточным, достижения китайской инженерной мысли, воплощённые в гигантских судах, были демонтированы^[5].

В целом китайское общество представляло собой абсолютный патриархат, где воля старшего не могла быть раскритикована или нарушена. Как верно указывает в своей работе О. Долгих, «не случайно в китайском языке не существует понятие «брат вообще», брат может быть только либо старшим, либо младшим»^[6]. Именно почитание старшего младшим не только считалось основой традиционной конфуцианской семьи, но и экстраполировалась на отношение подданных к правителю. А потому выбор Иисуса в пользу Отца Небесного, который, фактически, привёл к уходу Христа из семьи ради исполнения собственного, уникального предназначения, для китайской ментальности несёт в себе прямое нарушение главных моральных устоев, свойственных китайскому менталитету. Возможно, именно по этой причине КНР является одним из мировых лидеров по притеснению христианства^[7]. Не приходится говорить и о враждебности конфуцианским устоям такого эпизода из Евангелия от Матвея: «И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь»^[8]. Приоритеты, присущие китайскому мышлению, можно описать фразой самого Конфуция, который, несмотря на высокие требования к нравственности, однажды заявил: «Прямота и честность не в том, чтобы предать отца, а в том, чтобы покрыть его, даже если он украл барана»^[9]. Такой образ верного сына получил названия «нормы сяо».

Конфуцианская система нашла своё применение не только в китайском обществе, но и в других странах восточной и юго-восточной Азии, и носит весьма противоречивый – для носителя европейских морально-этических принципов – характер. Если в христианстве, сформировавшем сегодняшнюю культуру поведения в странах Запада, существует представление о высшей, божественной справедливости, впоследствии воплощенное уже в светском гуманизме, то для конфуцианства важнее практическая целесообразность. Именно этот фактор способствовал непримиримому противоборству конфуцианцев с представителями даосских и буддистских школ. Становление конфуцианства как государственного и самого влиятельного в обществе движения лишило китайскую цивилизацию конфликта между практической и метафизической сторонами жизни, которая в европейской истории отразилась в форме Реформации и последующих религиозных войн.

Также в истории Китая имела место гендерная дискриминация, направленная против женщин. Если рождение мальчика считалось счастьем, поскольку ассоциировалось с ростом благополучия семьи при достижении ребёнком трудоспособного возраста, то девочки воспринимались как иждивенческий элемент, который в подростковом возрасте навсегда уйдёт в семью мужа и заберёт с собой часть семейного имущества в виде приданого. Такой взгляд получил трагическое продолжение в Китае в конце XX века, когда «политика одного ребёнка», проводимая официальным Пекином, привела к массовому убийству новорождённых девочек. В начале 2010-х годов в городском округе Ляньюньган в провинции Цзянсу, КНР, былы зафиксированы шокирующие цифры: на каждую сотню новорожденных девочек пришлось 163 новорождённых мальчика^[10]. Подобного рода прецеденты привели к появлению термина «потерянные девочки». Несмотря на то, что в последние годы возросший уровень медицины позволяет говорить о возможности провести аборт на ранней стадии развития плода, когда только сформировались половые признаки, авторитетный журнал The Economist приводит свидетельства многочисленных детоубийств, совершенных в конце первого десятилетия XXI века^[11]. О масштабах таких тенденций в конце XX века, когда «политика одного ребенка» только вступило в силу, говорить не приходится. На сегодняшний день, в соответствии с данными Центрального Разведывательного Управления США, на 100 рождённых в Китае девочек в возрасте от 0 до 14 лет приходится 116 мальчиков^[12]. Такая серьёзная диспропорция создаёт условия для процветания так называемого «импорта невест» в КНР, главным образом, из Вьетнама и Северной Кореи^[13]. К сожалению, такого рода перемещение женщин не всегда происходит на добровольной основе, всё чаще фиксируются случаи торговли людьми.

Ещё одно негативное явление, вызванное конфуцианской традицией, заключается в дефиците творческого потенциала современной китайской молодёжи. Тысячелетнее формирование исполнителей для жёсткой политико-экономической модели привело к тому, что на сегодняшний день Китай на государственном уровне часто обвиняют в пренебрежении нормами законодательства об охране интеллектуальной собственности. Именно по этой причине, несмотря на наличие большого числа высококвалифицированных исполнителей, Китай в краткосрочной и среднесрочной перспективе вряд ли сумеет превзойти западную цивилизацию и Японию по показателям технического прогресса.

Таким образом, воспитание подрастающего поколения в конфуцианской традиции в контексте внешней изоляции на протяжении многих столетий обеспечивало стабильность общества, но в условиях глобализации китайцы проиграли представителям других культур в творческом аспекте. Безусловно, современная китайская молодёжь претерпевает трансформацию мировоззрения, что вызвано усилением влияния идей западной, эгоцентричной социальной философии. Первым сигналом этих изменений послужили беспорядки студентов на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. Сегодня всё чаще на улицах китайских мегаполисов можно встретить представителей неформальных движений и молодёжных субкультур, которые посредством внешней атрибутики стараются противопоставить себя обществу. Возможно, к середине XXI века конфуцианское наследие утратит то значение, которое оно оказывает сейчас на коллективистское мышление китайцев, но в таком случае потребуется и трансформация политической системы страны на демократическую, что способно вызвать конфликт между формирующимися социальными классами.

Автор: Андрей Крупский

Инфографика: Ксения Антонова

Фото: http://media.progressivebusinessmedia.com

^[1]Васильева Е.К., Пернатьев Ю.С. Все величайшие мудрецы. М., 2008. С.23.

^[2] Ross Heidi. China country study // UNESCO, 2005 URL: http://unesdoc.unesco.org/images/0014/001461/146108e.pdf.

^[3] Васильев Л.С. История религий. М., 2008 С.654.

^[4] Там же, С.670.

^[5] Васильев Л.С. История Востока: В 2 т. Т. 1. Учеб. по спец. «История». М.: Высш. шк., 1998. С.382.

^[6] Долгих О. Конфуцианство: традиции и современность // Научная библиотека Челябинского государственного университета. URL: http://www.lib.csu.ru/vch/10/2003_01/010.pdf.

^[7] Pedroletti Brice. China’s Christians fear new persecution after latest wave of church demolitions. // The Guargian. 2014. 5 July. URL: http://www.theguardian.com/world/2014/jul/05/china-christianity-wenzhou-zhejiang-churches.  

^[8] Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового завета, Библейские общества, Москва, 1993, с.1027.

^[9] Васильев Л.С. История религий, Москва, 2008, с.658.

^[10]  Mashru Ram. It’s a girl: The three deadliest words in the world. 18 January 2012 // The Independent. URL: http://blogs.independent.co.uk/2012/01/16/it%E2%80%99s-a-girl-the-three-deadliest-words-in-the-world/.

^[11]Xinran Xue. Gendercide. The worldwide war on baby girls. 4 March 2010 // The Economist. URL: http://www.economist.com/node/15636231.

^[12] The World Factbook. Sex Ratio // Cenral Intelligence Agency. URL: https://www.cia.gov/Library/publications/the-world-factbook/fields/2018.html // дата обращения 20.05.2015.

^[13] Minter A. China Needs Millions of Brides ASAP // Bloomberg View. 2014. №? 25 December. URL:http://www.bloombergview.com/articles/2014-12-25/china-needs-millions-of-brides-asap.