4 марта 2016 года стартовал тур группы Louna в поддержку макси-сингла «18+», к которому ребята готовились долго и усердно. За несколько дней до первого турового концерта в Ярославле Лусинэ Геворкян рассказала нам о работе над новым альбомом, о своей роли мамы, а также поделилась своими взглядами на будущее рок-музыки.

Привет, Лу! Вы недавно выпустили макси-сингл. В него вошло три песни. Почему выбрали именно такой формат?

Мы затянули с тяжелым альбомом ввиду моей беременности и кропотливой и долгой работы над концертом с оркестром. Много сил мы потратили на переаранжировку песен, а между тем с момента выхода последнего альбома прошло практически три года. Для нас это нетипично, так как мы всегда были достаточно плодовитой группой и нас невозможно было остановить. Кроме того, у нас в группе начались творческие разногласия, пришлось искать, нащупывать новый вектор развития. Сингл как раз и стал ярким показателем того, что мы сейчас ищем что-то новое, но стараемся при этом сохранить характерное «лунное» звучание.

Получается, грядет новый альбом?

Да, мы сейчас работаем над ним. Шесть песен уже почти готовы. Мы планируем выпустить новую пластинку осенью, а тур в поддержку альбома откатать уже следующей весной.

По каким городам пройдет тур этой весной?

Центральная Россия, потом Урал и Сибирь, Поволжье. Затем мы снова вернемся в Центральную Россию.

С кем планируешь оставить ребёнка на время тура?

Наших дорог и туровых условий, когда ты спишь по 3-4часа, передвигаешься автобусами между городами, ребёнок просто не выдержит. И я вместе с ним. Максим, конечно, останется дома с бабушками. Для меня это жестоко – на полтора месяца расставаться, но мы периодически будем заезжать и навещать родителей и Максима. Затем снова в дорогу.

Многие артисты нанимают нянь для своих детей. Как ты к этому относишься?

Пока бабушки и дедушки могут помогать, мы не задавались этим вопросом. Но иногда возникают ситуации, когда нужно быстро куда-то выскочить вдвоём с Витом. А так как наши родители живут в Подмосковье, то мы уже думаем о том, что нужно будет найти какую-то компетентную женщину или ответственную девушку, которая будет нам помогать и которую можно будет выдернуть в любой момент.

С рождением ребенка как-то изменилось мировоззрение? Отразилось ли это на песнях?

Если честно, на песнях это особо не отразилось. А вот внутри себя я расставила приоритеты. Если я раньше была более самоотверженной и была готова с головой бросаться спасать общество, то сейчас я не готова это делать. Особенно когда получаю нож в спину от тех, кому усиленно помогаю. Я решила, что я должна себя посвящать полностью ребенку. Это моя ответственность: я привела его в этот мир, и поэтому должна обеспечить его воспитанием и образованием. В общем, семья оказалась для меня важнее, чем общество. Но так как я человек гипер-активный и не могу наблюдать несправедливость, я всё-таки стараюсь хоть немного, но уделять время благотворительным проектам, фестивалям, которые мы делаем, чтобы помогать тем, кто нуждается в нашей помощи. Времени на это, к сожалению, остается очень мало, но, к счастью, у нас очень хорошее волонтерское движение, которое и без моего участия делает много отличных благотворительных проектов.

Считаешь себя строгой мамой?

Увидим, когда заложим воспитательные базисы. Сейчас Максим, конечно, начал проявлять нотки капризности, но судя по всем философским изречениям и опыту, до трех лет просто формируется характер, а воспитание уходит в никуда. Поэтому воспитание нужно начинать с трёхлетнего возраста. Главное — не разбаловать его. Хотя я когда вижу классные машинки, не могу удержаться и покупаю их иногда, чтобы себя порадовать. Потому что у меня очень мало было игрушек в детстве. Моё детство прошло в 90-х, а это — талоны и прочее. Мы жили в минимальном достатке и еле сводили концы с концами. Поэтому я сейчас, наверное, восполняю нехватку игрушек и детской одежды на Максиме. Он пока этого, конечно, не понимает. (улыбается) Строгость в некоторых моментах имеет место быть, потому что без неё можно совсем разболтать состояние человека. Но и воспитывать ребёнка, мне кажется, нужно с каким-то креативным подходом. Эти все «встань в угол» — больше похожи на принуждение и унижение. Лучше просто взывать к какому-то логическому мышлению, чтобы человек если что-то совершил, то понял, что это повлечёт какие-то последствия. Меня вот, например, пока пугает ситуация с детским садом, потому что там сейчас воспитатели зачем-то пятилетним детям рассказывают мнение, которое им навязали различные ТВ-каналы, а потом приходится слышать от малышей выкрики «За Путина!» и «За Донбасс!». Мне кажется, что пятилетним детям это пока не нужно. Так что для меня эта проблема, ведь рано или поздно Максима придется отдавать в детский сад.

Насколько для тебя значим тот факт, что вы с Витом музыканты?

Это, конечно, лучше, чем если бы моим мужем был юрист или врач. Мне кажется, взаимопонимание было бы гораздо хуже. Но с другой стороны, играть в одной группе, вернее, даже в двух, — это, конечно, тоже тяжело, потому что в туре мы вместе, после тура мы вместе, дома мы пишем песни вместе, на репетициях тоже вместе. От этого конечно, устаёшь. Отдыхать мы тоже ездим вместе, но с общими друзьями. В этом году, например, мы отлично раскачали Индию! (смеётся)


Вы сотрудничали с американской саунд-компанией. Есть ли какие-то дальнейшие планы на покорение Америки?

В этой истории всё гораздо прозаичнее. Этой зарубежной саунд-компанией был наш друг Трэвис. Он калифорниец, который влюбился в русскую девушку. Увидел её в клипе русской альтернативной группы. Влюбился. Приехал. Понял, что в России много хороших девушек, и решил остаться, заняться бизнес-образованием. Параллельно он стал ходить на концерты и решил, что может помочь российским группам перевести тексты и каким-то образом попробовать через знакомых издать их альбомы на Западе. Естественно, у него не было никаких особых связей: он просто обычный педагог, человек с горящим нутром. Очень долго мы зрели, он переводил альбом, сам компилировал, собирал песни. Трэвис сам написал сценарий клипа «Бизнес». Мы, конечно, очень много с ним спорили, так как знали, что он вкладывает деньги в клип, который, естественно, ни на MTV2, ни на MTV Rocks не возьмут, потому что в английской версии песни совершенно дикий текст, еще жёстче чем у нас. В США отношение к религии еще сложнее, чем у нас, поэтому клип «завернули», а вместо него взяли «Люди смотрят вверх» и «Маму» — клипы, на которые просто была наложена английская фонограмма. Эх, Трэвис-Трэвис, лучше бы эти деньги на тур потратили…(смеётся). Ну ладно, все ошибаются. Кстати, в США всё не так, как у нас. Всё нужно делать по документам, через юристов, налоговую. И чтобы везти ту или иную группу, Трэвис должен быть обязательно менеджером. Если в афише числится группа и за вход что-то платится, будь ты на разогреве или не на разогреве, налоговая тебя либо не выпустит из страны, либо не впустит. Поэтому ему пришлось сделать лейбл, зарегистрировать его именно под наш тур, под выпуск нашего альбома, зарегистрировать менеджмент, чтобы мы могли выехать из страны, по рабочим визам туда попасть и катать концерты. Иными словами, мы ничего с них не получали, а наоборот, вкладывались, чтобы там сыграть.

«Естественно, у него не было никаких особых связей: он просто обычный педагог, человек с горящим нутром»

И вот Трэвис создал лейбл Red Decade, где еще старался пару групп поддержать, но в итоге женился, вернулся в Калифорнию. Сейчас он пытается закончить ВУЗ, учится в Голливуде на сценариста. Это всегда было его главной мечтой. Снимается периодически в каких-то сериалах, но говорит, что очень скучает по России, что уже начал переводить какие-то новые песни. Поэтому мы просто ждем, пока он «раскачается» — у нас там никаких других завязок нет. Мы общаемся периодически с лейблами, но у них самих куча проблем. В Штатах очень «просело» рок-движение, и в России сейчас рок-движение находится на очень высоком уровне по сравнению с Америкой. Мы думаем сейчас попробовать прокачать Европу, но с таким курсом валют и с тем, что сейчас происходит там, это просто физически невозможно.

Как ты вообще думаешь, есть ли вероятность того, что попса в России может совсем вытеснить рок-музыку?

Да я не думаю, что у попсы это получится. Главное, чтобы рок-музыка сама себя не вытеснила. Важно, чтобы рок-музыка оставалась рок-музыкой. Сейчас, к счастью, есть «Наше Радио», которое поддерживает русский рок. А, например, тяжелый рок, альтернативу, хардкор никто не поддерживает, так как нету ни СМИ, ни… Да A-ONE умер и всё. Когда был A-ONE, тяжелые группы собирали, реально собирали полные залы. A-ONE сошёл на нет, его перекупили, и вся та движуха пропала — всё равно нужен медийный конгломерат, который будет поддерживать то или иное движение. Интернет интернетом, но в там слишком много мусора, и поэтому люди теряются просто. Например, Louna многие до сих пор называют альтернативой. Да, с какой-то точки зрения это альтернатива, хотя лично я считаю, что альтернативная музыка это Bjork или Coldplay. Ну, а кто-то считает, что Louna и Tracktor Bowling — это альтернатива. О’кей. Главное, чтобы песни были хорошие. Как ты ни назови, главное, чтобы музыка приносила людям радость, чтобы концерты проходили по стране, чтобы музыканты имели возможность записывать песни и их издавать. Сейчас такая возможность существует исключительно благодаря краудфандинг-площадкам, потому что иначе уже совсем никак. Если бы люди знали, сколько стоит качественно записать и издать альбом, они бы уже просто не задавали таких вопросов, которые некоторые не очень грамотные и не очень просвещённые в краудфандинг-среде люди любят писать периодически в интернете, из серии о том, что группа попрошайничает. Музыку мы стараемся делать для адекватных людей, и они по большей части являются нашими слушателями. А неадекватные – они так и так, найдут свою лужу, чтобы в ней покопаться.

Так что я думаю, если рок-музыка сама себя не съест, то все будут достаточно дружны — и медиа ресурсы будут поддерживать рок-музыкантов, и рок-музыканты поддержат медиа-ресурсы, и всё получится.

Я сейчас очень радуюсь, когда вижу журнал «Все звёзды», в котором очень часто стали писать про наши тяжёлые группы вроде Amatory, Louna и Tracktor Bowling, и про иностранные тяжелые группы. И всё это вместе с поп-исполнителями. В принципе, я считаю, что это вполне себе нормально, потому что ограничивать себя в музыкальном плане не стоит, а то, что такой достаточно популярный медиа ресурс поддерживает нашу тяжелую музыку — это очень грамотно, и за это я им готова пожать руку.

Ты делала очень много проектов с молодыми музыкантами. С кем больше всего понравилось работать?

Из молодых? Ну, если группу «Порнофильмы», которой вот уже 7 лет, сейчас можно называть молодой, то я считаю, что они сейчас хорошенько выстрелили. LaScala, кстати, тоже молодцы: собрали тут недавно почти полный «16 тонн», это очень здорово. Они делают очень оригинальную музыку, ни на что не похожую, и существуют вне какой-то тусовки, и это очень круто, очень стильно, интересно. Главное, чтобы у них внутри коллектива тоже все было нормально, и они дальше продолжали творить.

Сейчас вот буду сотрудничать с группой Annodomini. Будем делать совместную песню. Я пишу текст, еще музыкально поддержать думаю. Там тоже достаточно взрослые парни, но группа молодая.

Просто понятие молодой группы у нас подходит именно под возраст группы. Все говорят «О, да там молодая группа Louna». Да? Ничего, что у нас гитарист играет почти двадцать лет, что я 15 лет катаюсь по стране с турами? Ну, молодые музыканты, что с нас взять. Вот такие у нас молодые музыканты. Все от того, что у нас, по сути, нет как таковой индустрии: музыкант сам себе и продюсер, и саунд продюсер, и режиссер, и звукорежиссер. Поэтому пока не наберёшься опыта и не набьёшь оскомину, будешь всю жизнь молодым музыкантом, пока тебе 50 не исполнится, и тебя наконец-то слушатели не признают настоящим рокером Российской Федерации. (смеётся)

Вы много ездите по городам России. Есть ли какие-то достопримечательности, которые вот всё не удавалось увидеть и посетить, а хотелось бы?

Да мы практически не видим достопримечательностей. У нас график такой, что мы просто приезжаем в город, успеваем бегом что-нибудь перекусить, потом саундчек, концерт, 3 часа на сон и в следующий город. Поэтому достопримечательности и не посмотришь особо. Только если в ближайший торговый центр за трусами и носками заскочить, тогда да. (смеётся) Для меня самые главные достопримечательности – торговые центры. Ну, или тренажёрка, или бассейн в гостинице. Это если поспать удаётся больше пяти часов. Когда меньше – уже совсем не до тренажёрки.

На Родину-мать мы ходили много раз. Особенно когда выступали в клубе, который практически рядом с ней. Нам удавалось. Но в последний раз опять не удалось. Наш звукорежиссёр и тур-менеджер практически не спали: пошли на Родину-мать, взяли с собой по чекушке за падших героев Второй мировой. И в этот момент нарисовался молодой полицейский и говорит «Так-так-так…7 утра, что это такое у вас тут происходит?» Ну, они конечно спрятали всё это и просто прошлись по парку. Так что вот такие туры у нас сложные. Разве что на набережную какую-нибудь выйти посмотреть массивы, пожертвовать куском саундчека.

«Так-так-так…7 утра, что это такое у вас тут происходит?»

Раньше было проще, когда туры были не такие жёсткие: я могла и по Нижнему Новгороду погулять, Кремль посмотреть, на канатной дороге покататься. А сейчас – нет, не удаётся. Либо если это день выходного, мы трясемся сутки в поезде, и главная достопримечательность – пьяные мужики с водочкой и яичками вареными, с курочкой, ну или зэки какие-нибудь. Или целый вагон дембелей. Главное – спрятать вовремя гитару, чтобы не попросили включить в розетку и поиграть или ответить за татуировки. (смеётся) На самом деле, сейчас мы уже научены опытом, но в последний раз, когда мы опять по Сибири ехали, была какая-то ситуация в вагоне-ресторане, если я не ошибаюсь. У нас звукорежиссёр — бывший боксер, из молодости у него богатый опыт. В вагоне были какие-то разборки, но в итоге всё удалось замять. В целом, мы интеллигенты, из нас никто не нарывается и ни в коем случае никто ни с кем не дрался. А вот Лёша может навалять за справедливость, поэтому приходится периодически пресекать его порывы вспомнить боксёрское прошлое. (улыбается)

Весело у вас!

У нас-то всё как раз чинно, даже телевизор еще ни разу не выкидывали в окно. Просто сил не было поднять, мы падали сами. (смеётся)

Вы сейчас будете выступать на «Прорыве» — фестивале экстремальных видов спорта. Ты вообще к этим видам спорта как-то относишься?

Нет-нет, ты что. На мне слишком большая ответственность. Если что-нибудь себе сломаю…. Максимум экстрима, который я себе позволила, — еженедельно ходить на батут с тренером. Это очень круто, очень хороший вид спорта. Но я свалилась с байка в Индии, поэтому пришлось батут немножечко пропустить. Колено сейчас разбито и не до батута.

Я знаю, что пока я пою, турю и ращу ребенка, я на сноуборд точно не встану. Я когда на скутере туристическом катаюсь, для меня 50 — уже перебор, уже начинается паника, поэтому нет. Нам интересно это мероприятие тем, что есть возможность показать себя немного другой аудитории. Я думаю, никаких экстремальных видов спорта я не увижу, просижу в гримерке, буду краситься. Сейчас голова больше забита туром, и я очень жду летних фестивалей. Летом же мы еще собираемся работать над альбомом. Для этого планируем запускать проект на Planeta.ru по сбору средств на запись альбома. Мы хотим записать этот альбом на хорошей студии в Питере и там же свести его. Он просто обязан звучать хорошо. Я думаю, слушатели поймут, о чём речь и поддержат нас! А пока мы ждём всех на туровых концертах.

Спасибо большое за интервью, Лу! До встречи на ваших концертах!

Автор текста: Ирина Панова