Цифровая эпоха сводит эпистолярный жанр к минимуму в виде записок на обрывках, однако запрет на чтение чужих писем не умер. Отличие от прошлого – увеличение ареала запретности, в который попали СМС и диалоги в социальных сетях. Письмо – интимный и узконаправленный метод общения, но в особенных случаях вскрывать переписки важно, как важно преодолевать физическую боль во имя исцеления.
20 сентября Антон Батагов прочёл и сыграл чужие письма на сцене Московского международного Дома Музыки. Премьера фортепианного цикла «Где нас нет. Письма игуменьи Серафимы» состоялась весной в Перми, а между пермским и московским концертами прошёл самый важный – петербургский: переданная композитором история берёт начало в Петрограде, а истаивает на кладбище при монастыре Ново-Дивеево – «русском острове» близ Манхэттена. Монастырь, основанный полвека назад, стал последним пристанищем для многих выброшенных из СССР и действует до сих пор.
Письма Наталии Янсон, принявшей постриг с именем Серафимы, помимо известных адресатов – Сына Олега и подруги Хельми, – имеют и условных: туманное будущее, искорёженную родину, неизвестность и пустоту.
Наталия и Михаил поженились в 21-м и после рождения Светика (Олега) стали жить и работать в Таллине. В 41-м Светик ушел на фронт, а немцы вывезли его родителей из оккупированной Эстонии. Восстановить потерянную связь после завершения войны не представлялось возможным, и только в 48-м родители узнали, что Светик хотя бы жив. Дальше – работа на износ, эмиграция в Америку, долгое умирание Михаила и монашеский постриг в Ново-Дивеево. Встреча матери и сына состоялась потом единожды, в 70-х.

Источник фото: batagov.com

В 88-м Серафиму похоронили там же, при монастыре, рядом с мужем. Теперь письма монахини хранит семья её внука, а год назад они попали в руки Антона Батагова. В них априорное понимание ценности письменного слова. А ещё – любовь к богу, наивысшее смирение перед обстоятельствами, хлопоты о могиле умершего мужа и молитвы о живом сыне, с которым Серафиме не связаться напрямую: «чтобы ему не навредить».
В программе Батагов читает письма и исполняет музыку, которая продолжает предыдущие и предваряет следующие отрывки. Невербальная субстанция является одновременно и длительным размышлением о прочитанных строках, и ответом на них. Она струится переборами звукосочетаний и ритмов, обнаруживает локальные звончатые кульминации предельной чистоты и простоты. Такой стиль музицирования, лишь отчасти вписывающийся в определение минимализма, следовало бы охарактеризовать как льющийся, изменяющийся, многообразный.
Если и говорить о минимализме, то при исполнении «Писем» он проявился в другом: Батагов любит и умеет выступать в темноте и тишине, и теперь на лаконичной сцене камерного зала теплился только один островок света, равный размеру бумажного листа. Казалось, что композитор сидит не за роялем, а за пишущей машинкой, отвечая на простые и тёплые письма простой и тёплой музыкой слов.
«Хочу быть странником без дома и вещей», – писала монахиня своей подруге. За наивным и смиренным слогом прячутся тысячи таких же Серафим, обезумевшее время и страна, которая никогда не повторится.
22 сентября вышел студийный альбом с «Письмами», текст представлен в виде отдельного буклета.

Автор: Наталья Михайлова
Фото: Лилия Ольховая