Говоря о Японии и её культуре, чаще всего представляют нечто утонченное, совершенное в своем изяществе, простоте и гармонии, наполненное красотой и философией жизни. В сравнении с ней культура Англии предстает более чопорной и строгой, наполненной многообразными канонами и правилами, так что на первый взгляд эти две традиции довольно сложно совместимы. С этой точки зрения книга японского писателя Кадзуо Исигуро «Остаток дня» является прекрасным примером такого рода оксюморона: сочетания глубины и утонченности смысла, характерных для японской литературы, и строгих стилистических рамок, что столь ярко выражены в рассказах английских классиков вроде Чарльза Диккенса или Шарлотты Бронте. Тем не менее, это далеко не единственная причина, почему данная книга стоит того, чтобы быть прочитанной и осмысленной – помимо красоты художественного замысла и исполнения, она даёт практически полное представление об устройстве общества Англии 30-50-х годов XX века, взаимодействии классов, особенно чётко прорисовывая слой людей, в который входили обслуживающий персонал и всевозможная прислуга. Более того, в книге удаётся разглядеть и проблему взаимоотношения личности человека и его собственного профессионализма, влияния работы на организацию его жизненного пространства и выбор ориентиров.

Источник фото: http://www.newyorker.com/wp-content/uploads/2015/03/Delistraty-Kazuo-Ishiguro1-1200.jpg

Книга «Остаток дня» была написана японцем Кадзуо Исигуро в 1989 году в Лондоне и сразу же была удостоена «Букеровской премии», множества положительных отзывов критиков, а также послужила основой для сценария одноименного фильма, снятого в 1993 году. Как писал впоследствии автор, «к моменту написания я уже достаточно хорошо изучил заданную тему: книги написанные британскими слугами и о британских слугах, книги о внутренней и внешней политике между двумя войнами, множество статей и эссе того времени, включая статью Гарольда Ласки «Почему опасно быть джентльменом». Я устраивал набеги на полки с подержанными книгами в местном книжном магазине («Киркдэйл букс», до сих пор независимый и процветающий) в поисках путеводителей по английским деревням 30-50-х годов»[1]. В результате работа была закончена в самые краткие сроки: на написание романа у автора ушло не более четырех недель. Что касается сюжета книги, то на первый взгляд, он не отличается особой замысловатостью: в ней повествование ведется от первого лица, потомственного дворецкого Джеймса Стивенсона, который долгое время служил в поместье Дарлингтон-Холл, ранее принадлежавшем английскому сэру, а после его смерти выкупленном американским джентльменом. Решив, что дому необходимо расширить обслуживающий персонал, Стивенсон с позволения хозяина отправляется в путешествие по Англии, намереваясь уговорить мисс Кентон, когда-то работавшую в поместье вместе с ним в качестве экономки, вернуться на свою должность. Таким образом, повествование представляет собой две линии: с одной стороны, видна линия настоящего, где герой совершает своё путешествие, а с другой – линия его воспоминаний, размышлений о его прошлом, своей должности и людях, его окружавших. Через эту историю – историю человека, посвятившего всю жизнь своему делу, беззаветно служащего хозяину, веря, что его служба  – это маленький винтик, работающий в огромной системе, именуемой государством – отчетливо видна прорисовка прислуживающего класса данной эпохи. Взаимоотношение главного героя с новой элитой, представленной через нового хозяина поместья, американского джентльмена мистера Фаррадея, дает понять, что прислуживающий класс постепенно становится пережитком прошлого, символом уходящего общественного порядка, который заменяется новыми ценностями и правилами формирования социальных слоев. В книге Дэвида Брукса «Бобо в раю: откуда берется новая элита» описан процесс видоизменения элитарного класса в Америке начиная с XX века: потомственное наследование социальных статусов вместе с правилами и порядками, принятыми данной среде, уходит в прошлое – на место встает новая «креативная элита» – поколение, ставящее во главу угла собственные таланты и умения, дельцы, которые вместо того, чтобы поддерживать старые социальные конструкты, ломают их и строят новое социальное пространство, наполняемое другими ценностями[2]. Мистер Фаррадей из романа – пример такого поколения: являясь богатым человеком, он не принадлежит к этой страте, с которой привык взаимодействовать дворецкий Стивенсон, он не потомственный представитель элитарного класса, унаследовавший данное поместье. И хотя их отношения не приводят к открытым столкновениям, очевидно, что дворецкий и хозяин не могут найти общего языка по причине того, что конфликт консерватизма и новаторства никогда не может быть разрешен полностью, эти два течения могут лишь сосуществовать друг с другом. В определенном смысле, как бы парадоксально это ни звучало, уровень интеллектуального развития у Стивенсона выше, чем у его хозяина, что требует со стороны дворецкого некоторых попыток по налаживанию коммуникации «на равных»: он описывает свои упражнения в остроумии, стараясь подчеркнуть какой-либо окружающий его предмет несколькими замечаниями, которые могли бы быть интересны мистеру Фаррадею, тем не менее, очевидно, что такое непонимание и различие в ценностях рано или поздно приведёт к отмиранию обслуживающего персонала такого сорта, поскольку нужды в нём больше не будет: отныне новый элитарный класс будет задавать совсем другие правила, снижая требования к уровню персонала.

Помимо описания конфликта консерватизма и новаторства, Кадзуо Исигуро привлекает внимание к ещё одной проблеме: роли профессии в жизни человека, философии жизни и размышлениях о том, что может быть значимо для человека. Ещё в известной работе Э. Дюркгейма «Разделение труда»[3] речь идёт о формировании понятия «профессия» как чего-то таково, что кроет в себе опасность превращения человека в бездушную машину, замены профессией всех остальных сфер жизни. Читая книгу «Остаток дня», нельзя не заметить, что главный герой Джеймс Стивенсон не просто ставит свою профессию превыше всего, но он относится к ней как делу всей своей жизни, жертвуя целиком тем, что может быть ценным для человека, даже возможностью проститься с умирающим отцом или возможностью наладить личные взаимоотношения с мисс Кентон. Все остальные сферы его жизни приобретают некоторую незначительность и бледнеют, отодвинутые на второй план. Стоит ли говорить, что именно поэтому финал книги, наполненный размышлениями дворецкого о том, насколько сильны и правдивы были его ориентиры на профессию, приобретает весьма драматический характер. Что может быть страшнее осознания того, что вся жизнь, построенная вокруг одного — единственного смысла и подкрепляемая святой верой в своё предназначение, может рассыпаться в прах, стоит лишь усомниться в том, насколько эти ориентиры были правильны, а все попытки что-то исправить окажутся уже тщетными?

Так или иначе, роман Кадзуо Исигуро – действительно стоящее прочтения произведение. Здесь нет ни неожиданных поворотов сюжета, ни открытой драматургии, ни надрывов или привычной всем истории со счастливым концом. Зато, взяв в руки эту книгу, можно любоваться филигранным описанием пейзажей, проработкой диалогов, строгостью и изысканностью языка, прорисовкой персонажей, можно взглянуть на поместье Англии XX века, понять социальную структуру того времени. Наконец, понять всю горечь драмы одной судьбы, которая была выстроена вокруг единственной идеи и цели бытия, а позже задаться вопросом – под чем же смогу я провести черту в своем остатке жизни. В своем остатке дня.

Автор: Екатерина Новожилова

Источник фото на обложке: https://bookrhapsody.files.wordpress.com/2012/07/remainsoftheday_ishiguro1.jpg

[1]: The Guardian magazine. Kazuo Ishiguro: how I wrote The Remains of the Day in four weeks/URL: <http://www.theguardian.com/books/2014/dec/06/kazuo-ishiguro-the-remains-of-the-day-guardian-book-club?CMP=fb_gu>

[2] Брукс Д. Бобо в раю: откуда берется новая элита. – Ad Marginem, 2013.

[3] Дюркгейм Э. О разделении общественного труда [Электронный ресурс] //Классики социологии.—М.: Директмедиа Паблишинг. – 2007. – Т. 26380.