Человек робкий попросит десятую долю того, что хочет получить.
Человек смелый запросит вдвое больше и согласится на половину.

(Марк Твен)

Одним из важнейших принципов римского и общегерманского процесса, выражающих состязательное начало в гражданском процессе, является принцип «judex ne eat ultra petita partium», определяющий, что суд не должен выходить за пределы требований сторон и, как следствие, не вправе присудить стороне более, чем она требовала.

Интересным для нас представляется вопрос, как реализуется (и реализуется ли вообще) данный принцип в современной практике международных коммерческих арбитражей.

По общему правилу, в исковом заявлении и возражениях стороны формулируют свои аргументы, фактические обстоятельства дела, а также доказательства, на основе которых впоследствии выносится арбитражное решение. Но все ли здесь так просто? С одной стороны, представленные в арбитраж заявления и аргументы очерчивают пределы спора, с другой стороны, в определенных ситуациях арбитраж может принять решение, не получив необходимых аргументов и объяснений по тому или иному вопросу (самый простой пример – вследствие неучастия одной из сторон в арбитражном разбирательстве[1]).

На этой основе, в современной практике можно выделить два понимания роли арбитража: «посредник», лишь выслушивающий аргументы сторон и решающий, какие из них представляются более убедительными,[2] и «активный участник», формирующий собственную правовую позицию[3]. Такое разделение между посреднической и активной позицией арбитража отчасти напоминает известное противопоставление состязательности судебного процесса в системе общего права и инквизиционного характера процесса в континентальной правовой системе. И хотя на сегодняшний день высказываются сомнения в применимости такого разделения к международному коммерческому арбитражу[4], можно констатировать, что английские арбитры более тяготеют к позиции посредника в процессе, в то время как арбитры из других европейских стран зачастую занимают весьма активную позицию и не стесняются сформировать собственную аргументацию.

По общему правилу, современный международный арбитраж имеет право действовать по собственной инициативе, истребовать дополнительную информацию, при этом, он вовсе не стремится принимать решение лишь в пользу представившей объяснение стороны. Сказанное подтверждает тот факт, что арбитраж оценивает заявления и доказательства по своему внутреннему убеждению, одновременно ограничиваясь лишь реально представленными заявлениями сторон.

Наибольшую сложность в практике вызывает вопрос о присуждении арбитражем удовлетворения, сторонами не заявлявшегося. Разумеется, иногда в арбитражном соглашении стороны могут прямо установить, что арбитраж имеет полномочие лишь на предоставление строго определенного удовлетворения. В таком случае арбитраж выйдет за пределы своих полномочий, если предоставит стороне такое удовлетворение, возможность присуждения которого была исключена в арбитражном соглашении. Сложнее обстоит дело в случае, когда арбитражное соглашение нисколько не ограничивает юрисдикцию арбитража[5].

Разберемся на конкретных примерах. Представим, что покупатель уплатил лишь часть оговоренной цены товара, объясняя это неполным соответствием товара спецификации. Чувствуя жестокий обман, продавец сразу же инициирует арбитражное разбирательство вследствие нарушения покупателем договорных обязательств. В процессе уверенный в своей правоте покупатель представляет все доказательства, которые имеют отношение к заключенному договору купли-продажи. Разумеется, из этих доказательств усматривается нарушение обязательства продавцом, однако оно состоит не в неполном соответствии товара спецификации, а в просрочке исполнения со стороны продавца. Как мы видим, факт просрочки в данном споре не является основанием для требования покупателя, соответственно, нельзя с точностью сказать, какое решение примет арбитраж в отношении тех фактов, на которые заинтересованная сторона не ссылалась.

В этой связи в целях реализации состязательного начала процесса арбитражи стараются дать сторонам возможность представить свои комментарии по тому или иному заявленному арбитрами аргументу[6]. В силу своей природы арбитраж больше связан арбитражной оговоркой, чем это обычно бывает у государственного суда, что, в свою очередь, непосредственно влияет на необходимость получения мнения сторон относительно не заявляемых ими аргументов, а также – на необходимость указания на такие аргументы, если стороны по каким-либо причинам по ним не высказались. Поэтому арбитры должны в любом случае стараться предоставить сторонам возможность прокомментировать ранее не обсуждавшиеся правовые вопросы, если считают их важными для исхода дела[7]. Однако и здесь нельзя говорить о наличии какого-либо единого подхода к этому механизму в различных странах. Исследователи расходятся в понимании того, насколько всеобъемлющей является обязанность получить от сторон комментарии по поводу новых правовых вопросов, поднятых арбитражем по своей инициативе[8].

Обратим внимание, что наличие у той или иной стороны права на представление своих комментариев ни в коем случае не должно рассматриваться как результат действия арбитража в интересах этой стороны, и, соответственно, как нарушение принципа состязательности. Скорее наоборот, право на представление комментариев является следствием возможности арбитража сформировать собственную позицию, и направлено оно, в первую очередь, на предотвращение нарушения принципа состязательности.

На основе того, что сказано выше, мы можем сделать следующий вывод: общий принцип «judex ne eat ultra petita partium», определяющий что суд не должен выходить за пределы требований сторон, повсеместно распространен в практике государственных судов. Реализация данного принципа в международном коммерческом арбитраже, в свою очередь, не является столь очевидной и столь распространенной, поскольку нейтральная позиция посредника не вполне соответствует представлению об арбитраже.

Несмотря на то, что теория международного арбитража уделяет особое внимание принципу автономии воли сторон, на основании которого у арбитража должно оставаться мало поводов для проявления собственной инициативы, мы наблюдаем, что современный международный коммерческий арбитраж обладает достаточными полномочиями в независимой оценке представленных сторонами аргументов и заявлений. При этом, в тех случаях, когда состав арбитража считает, что важные для дела правовые аргументы не были заявлены сторонами, состав арбитража может предложить сторонам представить свои объяснения по этому вопросу, иначе может возникнуть серьезный риск превышения арбитражем своих полномочий.

Автор: Максим Безрученков

Фото: Сергей Шахиджанян

[1] Так, например, согласно Правилам Международного центра по разрешению инвестиционных споров (ICSID), неявка стороны в арбитраж для дачи объяснений еще не рассматривается как безусловное признание позиции ее оппонента.

² См. Hober K. Arbitration Involving States // The Leading Arbitrators’ Guide to International Arbitration / Juris Publishing, 2004. P. 158 (так, автор считает, что при рассмотрении спора в арбитраже его фактические и юридические пределы должны быть определены исключительно самими сторонами); см. также Schneider M.E. Combining Arbitration with Conciliation // Oil, Gas & Energy Intelligence. 2003. Vol. 1. Issue 2. P. 4.

³ См. Schreuer C. Three Generations of ICSID Annulment Proceedings // Annulment of ICSID Awards / Juris Publishing, 2004. P. 30 (автором приводится целый ряд решений Международного центра по разрешению инвестиционных споров (ICSID), в которых арбитраж действовал согласно принципу «jura novit curia», суть которого состоит в том, что суд и судьи не связаны требованиями и возражениями сторон). Примечательно, что, к примеру, Федеральный Суд Швейцарии в своей практике (дело 4P.100/2003) подтвердил применение принципа «jura novit curia» в арбитраже, однако, отменил вынесенное на основе такого принципа решение, поскольку оно не было основано на доводах, заявленных сторонами (см. Segesser G. Switzerland Contribution // ITA Monthly Report. 2004. Vol. 3. Issue 1).

⁴ См. Redfern A. Hunter M. Law and Practice of International Commercial Arbitration. Thomson, Sweet & Maxwell, 2004. P. 6-10 f; Reymond C. Civil Law and Common Law Procedures. Which is the More Inquisitional? A Civil Lawyer’s Response // Arbitration International. 1989. Vol. 5. No. 4. P. 357.

[5] Заметим, что в типовых арбитражных оговорках, рекомендованных, например, Торговой палатой Стокгольма (SCC), Международной торговой палатой (ICC), Лондонским международным третейским судом (LCIA), ограничения полномочий арбитража не содержатся.

[6] Такая практика особо распространена, в частности, в Норвегии, Швеции (см. Heuman L. Arbitration Law of Sweden. Practice and Procedure. Juris Publishing. 2003. P. 734; см. также Schneider M.E. Combining Arbitration with Conciliation // Oil, Gas & Energy Intelligence. 2003. Vol. 1. Issue 2. P. 4).

⁷ См.: Ascertaining the Contents of the Applicable Law in International Commercial Arbitration.  P. 19.

[8] Против такой практики выступает, например, Schreuer C. (The ICSID Convention: A Commentary. P. 976).