Последние десятилетия обозначили рост влияния Китайской народной Республики на политической арене. В ходе исследования политических процессов, осуществляемых официальным Пекином, российское научное сообщество разделилось на синофилов и синофобов исходя из предположений о потенциальном союзничестве РФ и КНР на взаимовыгодной основе или, напротив, о столкновении ключевых интересов двух государств, что может проявиться в противостоянии или подчинении одного актора другому. Для того чтобы верно определить динамику развития КНР, необходимо установить, какие национальные интересы стимулируют действующее руководство страны проводить активную внешнюю политику. Такого рода причины, безусловно, коренятся во внутригосударственных проблемах, которые на протяжении тысячелетий оставались нерешёнными.
Итогом специфики конфуцианской политической традиции в Китае стала уникальность модели истории Поднебесной. В отличие от поступательного развития, свойственного западным обществам, в китайском государстве социально-экономический уклад не претерпевал коренных изменений и напоминал «замкнутый круг», состоящий из четырёх этапов: подъёма, расцвета, упадка и катастрофы.
В фазе подъёма воцарившийся предводитель мятежа, направленного против действующей династии, устанавливал контроль столицы над всеми землями страны и начинал процесс восстановления опустошённого гражданской войной хозяйства. Главным фактором стабилизации социально-экономической сферы являлся передел земли. Поскольку вооружённые столкновения в период борьбы за власть всегда были кровопролитными, сокращение населения решало проблему малоземелья. Оставшиеся в живых помещики, приближённые к сверженному правителю, лишались своих владений, наделы крестьян же, напротив, существенно увеличивались. Возникший недостаток рабочей силы компенсировался применением рабочего скота.
В то же время китайское понимание права собственности на землю коренным образом отличалось от европейского. На этапе подъёма все земледельческие угодья были формально государственной собственностью, за пользование которой крестьяне платили ренту-налог. Поскольку промышленность традиционно не имела значительного веса в экономике Китая[1], а земля как фактор производства находилась в государственной собственности, можно говорить о государственном секторе как ключевом. Вследствие того, что отделение ремесла от земледелия, особенно в начале цикла, практически отсутствовало, товарно-денежные отношения на этой фазе не имели широкого распространения. Чиновничество и иные слои населения, не занимавшиеся сельским хозяйством, получали довольство путём редистрибуции ренты-налога.
Вторая фаза, расцвет, определялась истощением фонда свободных земель, что способствовало интенсификации средств обработки земли. Росли объёмы использования удобрений, расширялась ирригационная сеть. Проекты по совершенствованию инфраструктуры частично трудоустраивали образовывающийся избыток рабочей силы. Интенсивное производство порождало излишки продукции, что вело к увеличению роли товарно-денежных отношений.
На третьем этапе династийного цикла традиционного Китая государство претерпевало упадок. Количество избыточной рабочей силы достигало максимума, что способствовало люмпенизации существенной части населения, готовой на всё ради пропитания: одни безработные вступали в частные армии помещиков, другие – образовывали преступные банды. Для оставшихся в сельском хозяйстве работников также наступали непростые времена: возможности технологических улучшений были исчерпаны, площадь наделов сводились к минимуму. Причём к этому моменту уже происходила коммутация ренты-налога, что усложняло для крестьян процесс платы по счетам.
Вскоре наступала заключительная стадия, катастрофа, которая начиналась с крестьянских мятежей, перераставших в гражданскую войну. Также активное участие на стороне восставших принимали люмпены и некоторые чиновники, которые по тем или иным причинам были лишены льгот и привилегий. Данная фаза характеризовалась крупномасштабным физическим уничтожением людей, разрушением ирригационных систем и иной жизненно необходимой инфраструктуры, а также резким снижением объёмов производства. Далее один из лидеров восстания или же предводитель воинственного народа, живущего по соседству, занимал столицу, уничтожал конкурентов и основывал новую династию во главе с собой.
Очевидно, что на протяжении тысячелетий политические события в традиционном Китае имели тесную связь с сельским хозяйством, однако правящими династиями не предпринималось существенных мер по проведению назревших реформ в сфере индустриализации и урбанизации страны. Таким образом, Китай, вплоть до периода, пришедшегося в Европе на эпоху Великих географических открытий, не уступал, а во многом превосходил по уровню развития западную цивилизацию, однако неразвитость идей материального стимулирования и частной инициативы постепенно свели имеющееся преимущество на нет.
В начале XX века традиционная циклическая схема была нарушена, однако ключевым фактором такого прецедента стало внешнее вмешательство. Начиная с 1842 года, когда Китаем была проиграна I Опиумная война, американский, европейский и японский капитал начал проникать в Поднебесную. К 1911 году влияние иностранных концессий стало значительным, а метрополии были готовы ввести военные экспедиционные корпуса в случае нарушения прав своих подданных. Таким образом, традиционное изъятие земель из частных рук в пользу государства и последующее перераспределение их между крестьянами оказалось невозможным.
После провозглашения Китайской Народной Республики 1 октября 1949 года последние концессии капиталистических стран были национализированы, что теоретически могло привести к восстановлению династийного цикла. Фактически, земельная реформа начала 50-х годов сводилась к уравнению площадей наделов. Официальная пропаганда заявляла о том, что большая часть крестьянства в результате преобразований стала относиться к «середнякам», т.к. 60-70% крестьян увеличили владения[2], однако, по сути, население продолжало испытывать крайнюю нужду по причине малоземелья. В полной мере осознавая взаимосвязь земельной проблемы и падения всех императорских династий, руководство Коммунистической партии Китая стало проводить индустриализацию страны, периодически приостанавливая реформы для восстановления работающей на пределе возможностей экономики. Тем не менее, ухудшение отношений с СССР, прежде оказывавшим существенную поддержку китайским реформаторам, обнаружило, что самостоятельно китайские власти не способны проводить коренные преобразования в сфере народного хозяйства. Дабы не быть свергнутыми подобно своим предшественникам, коммунисты начали налаживать отношения с капиталистическими странами, в первую очередь – США, что постепенно стало привлекать иностранные инвестиции.
К концу 2013 года Китай достиг мирового лидерства по объёмам внешней торговли[3], а в 2014 году КНР превзошла США в объёме ВВП по паритету покупательной способности[4]. Даже несмотря на снижающиеся темпы роста, экономика Китая развивается со скоростью, не имеющей аналогов в новейшей истории. Однако фундаментальные проблемы, типичные для Китая, представляют реальную угрозу для экономики этой страны.
В первую очередь речь идёт о перенаселении. Несмотря на все потрясения XX века, Китай является первой страной в мире по населению при весьма скудной площади территорий, пригодных для проживания. «Политика одного ребёнка», применявшаяся с конца 70-х годов, не смогла решить трудности, связанные с демографическими особенностями китайского общества. Помимо прочего, в социальной и экономической сферах образовались новые проблемы, вызванные старением населения страны. Постепенный отказ от ограничений на количество детей возвращает китайские власти к задаче увеличения рабочих мест, так как по состоянию на 2013 год безработица в стране официально составляла 4,6%[5] и, несмотря на создание в первой половине 2014 года 7,4 млн новых рабочих мест, коренным образом улучшить ситуацию на фоне замедления темпов экономического роста вряд ли удастся. В последние годы китайские строительные компании, создающие объекты за рубежом, осваивают метод экспорта рабочей силы из КНР. К примеру, при возведении тепловой электростанции в северном Вьетнаме большую часть задействованных людских ресурсов составляли именно китайские рабочие-мигранты, что привело к недовольству местного населения.[6] Однако такие меры оказывают лишь кратковременный эффект на проблему безработицы в КНР и не способны её полностью решить.
Ещё большие трудности испытывает Китай с обеспечением собственной продовольственной безопасности: по данным Всемирного банка в 2012 году площадь земель, используемых в аграрной сфере, равнялась почти 55% от общей территории страны[7], при этом площадь пахотной территории в расчёте на душу населения составляла всего 0,08 гектара на человека (для сравнения в России этот показатель равен 0,84. В то же время общая площадь сельскохозяйственных угодий в КНР сокращается, что обусловлено как перепрофилированием территорий под создание промышленного производства, способного предоставить больше рабочих мест, чем сельское хозяйство, так и ухудшением общего экологического фона, приводящего к опустыниванию прежде плодородных земель. Для решения проблемы дефицита продовольствия КНР планировала такие проекты, как выращивание зерновых на территории, составляющей 5% от площади Украины (100000 гектаров), об аренде которой Китай в 2013 году договорился с администрацией Януковича. Ранее от заключения аналогичной сделки отказались Филиппины[8].
Для смягчения проблемы перенаселения в западных провинциях в последние 3 года Пекин начал продвигать проект Нового Шёлкового пути, который не только поможет диверсифицировать маршруты внешнеэкономической торговли, но и создаст новые рабочие места в центральных и западных регионах страны. Однако нарастание напряженности в Центральной Азии, связанное как с активностью уйгурских сепаратистов, так и с ростом исламистских настроений в азиатских странах СНГ, представляет реальную угрозу для реализации плана китайского руководства.
Даже в случае успешного выполнения поставленных задач заселение пустынных и гористых северо-западных районов в долгосрочной перспективе не сможет решить проблему перенаселения в Китае, а потому опасения синофобов, рассматривающих возможность демографической, а впоследствии и территориальной экспансии китайского государства в направлении Сибири, в случае ослабления российского государственного суверенитета могут подтвердиться.
Территория, пригодная для культивирования сельскохозяйственных структур (гектары/человек) [9]:
Процент территории страны, занятый сельскохозяйственными угодьями[10]:
Плотность населения (чел./кв. километр) [11]:
Автор: Андрей Крупский
Источник фото: http://nemke.ru
[1] История Китая: Учебник / под редакцией Меликсетова А.В. – 4-е изд. – М.: Изд-во МГУ: Изд-во «ОНИКС», с.289
[2] Касаткин В.Ф. Историческая победа китайского народа, М., 1953.
[3] Ю. Калачихина. США уступили Китаю лидерство в мировой торговлеURL:http://rbcdaily.ru/world/562949990217926
[4] SachsJ. D. China’s New Global Leadership. URL: http://www.project-syndicate.org/commentary/china-global-leadership-by-jeffrey-d-sachs-2014-11#5T7hYkdScl2jBkY4.99
[5] Unemployment, total (% of total labor force) (modeled ILO estimate) The World Bank. URL:http://data.worldbank.org/indicator/SL.UEM.TOTL.ZS/countries
[6] Wong Edward. China’s Export of Labor Faces Scorn, The New York Times. URL:http://www.nytimes.com/2009/12/21/world/asia/21china.html?pagewanted=all&_r=0
[7] Agricultural land (% of land area). The World Bank. URL:http://data.worldbank.org/indicator/AG.LND.AGRI.ZS/countries
[8] Spillius A. China ‘to rent five per cent of Ukraine’, The Telegraph, 24 September 2013, URL:http://www.telegraph.co.uk/news/worldnews/asia/china/10332007/China-to-rent-five-per-cent-of-Ukraine.html дата обращения: 29.04.2015
[9] http://data.worldbank.org/indicator/AG.LND.ARBL.HA.PC/countries
[10] http://data.worldbank.org/indicator/AG.LND.AGRI.ZS/countries
[11] http://data.worldbank.org/indicator/EN.POP.DNST?display=default
