Московский театр Новая Опера им. Е.В. Колобова на открытии сезона решил удивить зрителей премьерой оперы французского композитора Шарля Гуно «Фауст». Самое популярное произведение основоположника жанра лирической оперы в этом году отметило своеобразный юбилей – 150 лет с момента первого спектакля на сцене Большого театра (сама опера была написана в 1859 году, а в России исполнена в 1863 году итальянской труппой). Однако не только это побудило творческий коллектив Новой Оперы приняться за работу, на 2016 год также приходится 125 лет со дня рождения Михаила Булгакова, который очень любил данную интерпретацию трагедии Иоганна Вольфганга Гёте (писатель смотрел оперу более 40 раз). Булгаков не скрывал своей любви к «Фаусту», многократно используя аллюзии на философскую драму и оперу в своем романе «Мастер и Маргарита». Это в свою очередь стало ключом для режиссёра Екатерины Одеговой и драматурга Михаила Мугинштейна: они сделали наоборот – наполнили творение Гуно элементами «романа о дьяволе» (как называл его сам Булгаков). Именно сценическая сторона премьеры требует тщательного разбора и осмысления.
Новое видение позволило выделить в пространстве оперы два параллельных мира, хоть и пересекающихся, но различных по своему внешнему и внутреннему содержанию. Первый – средневековый крошечный городок, наполняющий оперу сказочной атмосферой, второй – московская квартира 30-х годов прошлого столетия, оформленная в черно-белую цветовую гамму и не предвещающую ничего хорошего. Однако действие разворачивается таким образом, что эпохи перекликаются, одна сменяет другую, а затем вновь возвращается. Герои в этих пластах также различны: во времена Булгакова перенесены основные персонажи – Мефистофель, Фауст, Маргарита и Клетчатый (так обозначен пантомимный герой, включенный постановщиками оперы и напоминающий своим поведением и образом Коровьева), остальные живут в ненастоящем, игрушечном средневековье.
Различаются и испытываемые чувства. Синхронно под такт музыки открываются и закрываются ставни домов, чётко, подражая куклам-марионеткам, танцуют жители на площади, а проходящие военные скорее оловянные солдатики, чем защитники. Руководит простонародьем Мефистофель: он подобно дирижёру командует происходящим «парадом» и одновременно насмехается над легко управляемыми людьми.
«Руководит простонародьем Мефистофель: он подобно дирижёру командует происходящим «парадом» и одновременно насмехается над легко управляемыми людьми»
Массовые сцены показывают пустоту толпы, которая одинаково реагирует на различные события. Но по-другому не может быть, ведь внутри у них пустота, вернее сказать, солома. Последняя высыпается из мундира брата Маргариты – Валентина (интонационно точно исполненного Андреем Бреусом, особенно каватина «Dieu clement, o Dieu d’amour!» из 2 сцены) после «дуэли» с Фаустом, представленной настолько абсурдно, что невольно вспоминается дуэль Владимира Ленского и Евгения Онегина в одноименной опере Петра Ильича Чайковского в постановке Дмитрия Чернякова. Оскорбленные чувства, заставляющие вызывать противника на поединок, высмеиваются, и дуэлянты выглядят нелепо, а состязание превращается в мелкую потасовку, в которой случайно погибает один из героев.
В контрасте выступают «булгаковские» персонажи. Маргарита, появившаяся перед зрителями сначала как сон или мираж в проекции, предназначенной для Фауста, и только потом перед всеми с букетом жёлтых цветов («….с желтыми цветами в руках она вышла в тот день, чтобы я наконец её нашел…») на городской площади, во многом напоминала страдающую возлюбленную Мастера. Елизавета Соина – Маргарита того вечера, успешнее справилась именно с актёрской стороной партии нежели с исполнительской. Певица смогла передать счастье и беззаботность до нахождения шкатулки, оставленной Мефистофелем, радость от подаренных драгоценностей и одухотворенность во время исполнения арии «Ah! Je ris de me voir si belle en ce miror», страсть в момент любовного уединения с Фаустом, отчаяние и обреченность после осмеяния общественностью и признаки сумасшествия в последней сцене. Маргарита за действия оперы «очень изменилась,… побледнела, перестала смеяться…» и зритель мог задаться тем же вопросом, каким когда-то задавался Михаил Булгаков, рассуждая о своей героине: «Что же нужно было этой женщине?! Что нужно было этой женщине, в глазах которой всегда горел какой-то непонятный огонечек!».
«Маргарита, появившаяся перед зрителями сначала как сон или мираж в проекции, предназначенной для Фауста, и только потом перед всеми с букетом жёлтых цветов на городской площади, во многом напоминала страдающую возлюбленную Мастера»
Претерпел изменения главный герой трагедии – Фауст: внешне он из старика превратился в юношу, готового к любви и новым переживаниям, а внутренне из безразличного к окружающему миру человека – в чуткого и готового к различным испытаниям судьбы ради возлюбленной. Возможность испытать настоящие чувства, пережить счастливые мгновения благодаря вмешательству «темных сил» (точнее «части той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо»), пожалуй, основное, что мог передать Хачатур Бадалян через образ своего героя.
Третий основной персонаж философской трагедии – Мефистофель был настоящей звездой субботнего вечера. Причины можно отыскать в схожести с Воландом – центральным персонажем «Мастера и Маргариты». Мефистофель несёт трость с чёрным набалдашником в виде головы пуделя, одет во всё чёрное, раскрывает настоящую сущность людей (например, соседки Маргариты), является настоящим воплощением зла. Иным поводом нескончаемых «браво» было фантастическое исполнение Евгением Ставинским каждого музыкального момента, а ритмичные куплеты «Le veau d’or est toujours debout!» могут стать «визитной карточкой» для солиста Новой Оперы.
Бесконечные отсылки к Булгакову выделяют новую версию оперы Шарля Гуно среди существующих вариантов прочтения вечной борьбы добра и зла. Уникальность постановки даёт надежду на долгую жизнь постановки, а обширный актёрский состав театра – на безграничные поиски новых оттенков в хорошо знакомых темах французского композитора.
Автор: Мария Тарасова
Фото: Даниил Кочетков
