Московские театры, предоставляющие площадки перформерам, можно пересчитать по пальцам. Одной руки. Тем интереснее пример целого фестиваля перформанса, который второй год подряд проходит в театральном Центре им. Вс. Мейерхольда (ЦИМе). На показы набираются полные залы, а обсуждение с создателями куда ближе к междисциплинарной конференции, чем к утомительным вопросам об «источниках вдохновения» и «ощущениях после премьеры». О трех прошедших спектаклях и двух предстоящих – в репортаже THE WALL.

«Конституция. Work—in—progress»: теория перевода

(Сергей Морозов, Алена Папина, Алексей Наджаров)

«Конституция» — работа резидентов творческой исследовательской лаборатории ЦИМа Blackbox прошлого года, заявленная как попытка прочтения Конституции РФ в отрыве от актуального политического контекста. О том, насколько оправдано такое решение в настоящее время, можно много спорить. Удивительно, но на выходе получается совсем не попытка убежать от реальности, прикрывшись абстракциями законов. Личный опыт прочтения, переживания, интерпретации базового государственного текста переходит в поиск языка, которым сегодня можно говорить о структурах общества и власти, не скатываясь в банальность или экзальтированные призывы и вызовы.

Прочитать Конституцию РФ можно на её официальном сайте. 

В большом зале театра зрители распределяются по периметру, в центре – площадка для перформеров, ограниченная микрофонными стойками. Создатели призывают передвигаться и не стесняться участвовать в процессе. Но делать это самостоятельно решаются немногие. Когда же через час после начала участники выходят в условный «зал» и приглашают к взаимодействию – зрители включаются с большим энтузиазмом. Например, запоминают названия субъектов РФ на жестовом языке или выходят на площадку, чтобы зачитать статью.

Вообще моменты, когда зрители становятся активными участниками, смотрятся мощнее всего. Возможно, потому что тогда поиски точки личного соприкосновения с Конституцией, наконец, находятся. Или наблюдать за спонтанностью банально интереснее. Но моментов активного участия около половины, а может, и меньше. Остальное – пространство тотального перевода, перенасыщенного текстом в разных обличиях – чтение, танец, жесты, пение.

В этом пространстве много пустоты, мучительного одиночества – сродни тому, которое зритель, задавленный потоком этого текста, переживает на «Родине» (А. Стадников). «Родина» изнурительна, потому что так задумана. «Конституция» (в моменты одиночества) изнурительна потому, что находится в вакууме между очень личным (внутри каждого участника) и очень общим (законы вне всякой интерпретации).

Это даже не скука, это потерянность; и команде предстоит работать как раз над тем, чтобы найтись в пространстве Конституции. Премьера спектакля по итогам этой работы запланирована на осень.

«Профессионал»: формула абсурда

Екатерина Бондаренко, Татьяна Гордеева

За хореографию и драматургию «Профессионала» отвечают Екатерина Бондаренко и Татьяна Гордеева – творческий тандем, выпустивший в ЦИМе уже два спектакля: «Пятна леопарда» и «Остановка зимним вечером у леса».

В программке значится философ проекта, а описание сопровождается списком литературы для подготовки или последующего размышления (этот список вы сможете найти в нашем паблике Вконтакте). Немаловажную роль играет и приглашенный профессионал (в чем-то), который обозначен как «делегированный перформер». Его задача — спровоцировать действие и размышление. До начала действия задается некий вектор движения; перед зрителями перформер формулирует вопрос о своей работе (карьере, переменах, решениях), и весь спектакль строится как предсказание, которое следует истолковать.

«Профессионал» – это исследование границ и продиктованный самой формой вывод об их зыбкости. Зрители становятся участниками уже через 10-15 минут после начала, когда Татьяна Гордеева проводит тренинг из серий простых «маленьких» движений – покачать головой, приподнять плечо, сцепить пальцы в замочек, — а все присутствующие, в зале и на сцене, повторяют и следуют её указаниям.

Такое моментально включение подсказывает ответ и на другой вопрос – нет разницы между дилетантством и профессионализмом, если перформерами в данный момент являются все присутствующие. Хотя точнее было бы сказать – разница есть, но она точно не в том, что одним можно, а другим нельзя (независимо от того, о профессионале/любителе в какой сфере идет речь).

…нет разницы между дилетантством и профессионализмом, если перформерами в данный момент являются все присутствующие. Хотя точнее было бы сказать – разница есть, но она точно не в том, что одним можно, а другим нельзя…

Также непонятно, как характеризовать «скучное». Представления о нём субъективны; под определение «время, проведенное неээфективно» попадает слишком многое. Исследование скучного заявлено как одна из задач создателей спектакля; в качестве методологии – полное погружение в абсурдное.

Ещё в «Пятнах леопарда» невероятный повод – авторское право на леопардовый принт – становится отправной точкой для рассуждений на тему власти и права как такового. В «Профессионале» перманентная абсурдность воспринимается как условия игры, параллельная реальность, в которой надо приспосабливаться и не надо задавать вопросов (если не попросят). Как и в «Конституции» (и дальше – в «Элегии») уход от реальности становится главным условием для серьезного разговора.

«Профессионал» — не лекция-перформанс, не спектакль, не балет и не тренинг, а некий опыт вне жанра. Как будто проблематизация границ позволяет от них избавиться…

«Элегия»: дом с привидениями

Ольга Цветкова

Пожалуй, самый герметичный спектакль из всех уже показанных; зрители могут наблюдать, но не вмешиваться, как и положено тогда, когда есть привидения. Условное пространство заброшенного дома, торшеры, словно парящие над полом, множество магнитофонов, диван, зависший над диваном горшок с цветком. Привидение-скрипач взбирается на тумбочку, привидение-аккордеонист беззвучно растягивает меха; хор привидений на мгновение появляется из-за занавеса. Комфортная пустота (тишина; пространство на сцене; время, когда «ничего не происходит»), позволяющая сосредоточиться только на одном из элементов. Привидения двигаются под вкрадчивую спокойную музыку или шум (и почти не двигаются одновременно); всё замирает, если в музыке слышно напряжение.

«Так сочинилась мной элегия//о том, как ехал на телеге я»

«Элегия» производит абсурд и рождает пародию на реальность. У привидений есть хореография, но их движения скрыты плотной тканью. Действия нелогичны и непоследовательны, но складываются в историю. Пик абсурдности приходится на последнее действие главного привидения, почти символическое (проще умолчать, чем рассказать).

Не слишком ли это вульгарно? Можно ли над этим смеяться? Почему это смешно?

Самое страшное (кошмар интеллектуала) – это очень смешная пародия на бытовые действия. К бытовому театр приближается без опаски – к повседневности на сцене привыкли и искушенные зрители, и художники. Куда осторожнее и те, и другие относятся к смешному, обязательно задаваясь вопросами: «Не слишком ли это вульгарно? Можно ли над этим смеяться? Почему это смешно?»

«Элегия» осторожно протягивает комическое в зрительный зал и не требует принимать решение мгновенно – перформеры двигаются медленно, повторяются, импровизируют. Пародия не нивелируется до насмешки, а предлагает необычную точку зрения, в том числе и на то, кому и в каком возрасте можно завернуться в белую простыню с прорезями для глаз.

До завершения фестиваля можно успеть еще на два показа – спектакля американца Ноа Волкера «Проклят в четверг» (имитация тренинга по «успешности») и отчетного выступления учеников и преподавателей кружков-лабораторий театра. Фестиваль продлится до 12-го июля.

Автор: Ульяна Маханова

Фото: Павел Толкачев