Центр фотографии имени братьев Люмьер и фонд Still Art представили юбилейную выставку работ главного архитектурного фотографа Москвы Наума Грановского к 110-летию автора. Посетить ее можно будет до 31 октября. Мы узнали мнение директора Музея архитектуры имени А.В. Щусева Елизаветы Лихачевой об эпохе советского модернизма, а также пообщались с современным архитектурным фотографом Москвы Вадимом Щербаковым. Предлагаем вам вспомнить о забытых страницах в истории города и влюбиться в него заново.
Москву снимали многие. Но именно в объективе Грановского она оживала, и эта ее бурлящая жизнь осталась запечатлённой в вечности. В возрасте шестнадцати лет Наум Грановский приехал в Москву и устроился обычным лаборантом в «Пресс-клише» ТАСС – цех по изготовлению типографских фотографий. Ему поручили проявлять пластинки, печатать и сушить снимки, делать репродукции и помогать в съёмках. Все эти старания юного провинциала не прошли даром, уже спустя несколько месяцев его взяли в штат фотокорреспондентом. С конца 1920-х годов начинается «московская летопись» главного фотографа СССР: он последовательно снимает стремительно меняющийся и ускользающий город, успевая улавливать каждую деталь.
Экспозиция представлена в двух залах Центра фотографии. В малом зале собраны подлинные фотографии, которые Грановский самостоятельно выбирал и печатал для своих выставок: это 60 винтажных отпечатков из коллекции Галереи Люмьер, начиная с ранних фотографий 20-х годов до середины XX века. Его ранние работы носят отчетливо восхищённый характер. А в большом зале можно увидеть эксклюзив – найденные в архиве Грановского и ещё не видевшие свет снимки советского модернизма 50-х-80-х годов и уходящего архитектурного наследия.
Москва эпохи авангарда и ранние снимки
Когда Грановский приезжает из провинции, он видит необычную Москву – Москву эпохи авангарда. С середины двадцатых годов начинается период больших архитектурных конкурсов и кардинальных изменений, новаторских проектов и бесконечных споров. «Появляются здания, ставшие впоследствии отечественной гордостью и вошедшие в учебники. Здания, на которые приезжает смотреть весь мир», – рассказывает искусствовед и историк архитектуры Елизавета Лихачева. Но Грановский не спешит запечатлеть новые постройки. Он решает сохранить на пленке ту уходящую Москву, которая скоро исчезнет окончательно. Старую, купеческую Москву с особняками девятнадцатого века и покосившимися вывесками.
Возникает такое ощущение, что он создает образцовые виды города с намерением сравнить их с новыми снимками через несколько лет. Типичное «до и после». Как художник Грановский чувствует – это скоро уйдет, и будет другое. Впоследствии, уже в эпоху большой сталинской перестройки, он много раз возвращается на те же точки съёмки (иногда меняя места и ракурсы, ведь многих зданий уже не стало) и «дублирует» свои же кадры.
Неизменно одно – Грановский смотрит на Москву глазами человека, живущего в этом городе, снимает город через призму человеческого восприятия. Вот что ценно. Елизавета Лихачева отмечает, что не совсем правильно называть Грановского архитектурным фотографом. Он не снимает здания, он снимает город. А здания – элемент этого города, иными словами, неизбежно возникающий «побочный эффект». Изначально Грановский фиксирует реальность, он документалист, а не художник. Уже к середине шестидесятых годов становится понятно, что его ранние снимки – это бесценный исторический источник.
Сталинский ампир в объективе Грановского
Часто о Науме Грановском ошибочно говорят как о «певце сталинской Москвы», забывая, что сталинская архитектура относится, строго говоря, к 1934-1953 годам. Грановский же работает вплоть до восьмидесятых годов. В его архиве гораздо больше снимков, связанных с послесталинской Москвой. Но при этом очевидно, как сильно Грановскому нравятся сталинские высотки, которыми он бесконечно любуется, выстраивая долгие перспективы с глубоким уровнем погружения. В 1935 году был принят Генеральный план реконструкции Москвы, который с некоторыми корректировками будет действовать до начала семидесятых. Именно тогда появляются авторские черты съёмки Грановского: строгая композиция, высокая точка съёмки и перспектива уходящего вдаль проспекта.
Особую остроту любовь Грановского к высокой съёмке приобретает в пятидесятые годы. Наряду с репортерами того времени, он активно снимает строительство семи высотных зданий: это и здание Университета на Воробьевых горах, и высотные дома на Котельнической набережной и у Красных ворот, и здание МИДа. Фотографии Грановского очень точно документируют меняющийся облик Москвы.
С того же ракурса, что и в двадцатые годы, он снимает новые улицы и площади, уделяя самое пристальное внимание не зданиям, а людям, движению человеческой жизни. Удивительно, как Грановский возводит в степень Большой (сталинский) стиль, масштабируя его до уровня человеческого восприятия. В послевоенные годы его начинают интересовать не столько перемены в архитектуре Москвы, сколько то, как живет город и кто в нём живет.
Новая эпоха и советский модернизм
Середина 50-х годов ознаменовалась поворотом в сторону модернизма, Большой стиль постепенно сходит на нет. В 1955 году грянуло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». Все излишества спешно стираются с чертежей уже строящихся зданий. И если о сталинском ампире отзывались с восторгом, то модернизм такой популярности не получает.
Конечно, внезапное изменение вектора в советской архитектуре влияет на снимки Грановского, который теперь старается сохранить на плёнке исчезающее наследие. «Грановский не расставляет акценты, он не оценивает качество архитектуры, оставляя эту возможность зрителю, но сохраняет человеческий масштаб, приспосабливая лапидарную геометрию модернизма под человеческое восприятие, как до этого он гармонизировал сталинский стиль», — комментирует Елизавета Лихачева.
Модернистские сооружения активно внедряются в исторический ландшафт советских городов. Так, в 1965 году было решено «осовременить» облик Выставки достижений народного хозяйства (ВДНХ) к юбилею Великого Октября. Живописные павильоны лишаются своего национального колорита и буквально увядают на глазах: снимаются гербы советских республик, разрушаются скульптуры и стираются яркие орнаменты, украшающие фасады зданий. Принципы стандартизации и унификации, массового строительства и внешней простоты ещё несколько десятилетий будут господствовать в советской архитектуре.
Эффект ностальгии
Елизавета Лихачева говорит о важном и любопытном эффекте ностальгии, возникающем при знакомстве с кадрами Наума Грановского. На протяжении всего двадцатого века Москва менялась радикально. Москва 20-х и 50-х годов – это буквально два разных города. Но мы не испытываем ностальгии, смотря на снимки первой половины века. Другое дело – Москва восьмидесятых. Для многих именно та Москва является городом детства, с особым характером и непередаваемой атмосферой веры в светлое будущее. Более того, для миллениалов Москва 70-80-хх – это очень кинематографичная Москва, полюбившаяся по советским шедеврам Рязанова, Меньшова, Данелии. Смотря на снимки Грановского этого периода, как будто бы сам вспоминаешь то прошлое и оглядываешься на него с непринужденной улыбкой.
На выставке представлены редкие фотографии тех зданий, которые в своё время были снесены или реконструированы до неузнаваемости. Стерты с лица Москвы и гостиница «Россия», и самый большой в СССР открытый бассейн «Москва», и любимое многими колесо обозрения в Парке Горького. В семидесятые годы газета «Вечерняя Москва» начинает публиковать серию снимков Грановского «Москва вчера и сегодня». Они позволяют сравнить современный вид одного и того же места с кадрами 30-х или 40-х годов.
«Наум Грановский был московским фотографом. Не потому, что жил и работал в Москве, и даже не потому, что он много её снимал – в конце концов, Москва довольно большой город, и её снимали многие. Грановский выбрал Москву в качестве главного – нет, не объекта, но сюжета своих фотографий, он бесконечно любовался ею, он стал одним из тех, кто рассказал историю XX века, во многом определив наше отношение к этой истории», – так оценивает деятельность Грановского Елизавета Лихачева.
Современный взгляд
Возможно, некоторые из вас уже знакомы с популярным фотографом Вадимом Щербаковым и его снимками, которые выполнены в технике time-blending. Вадим снимает архитектуру, пейзажи (landscape) и городские виды (cityscape). Его многочисленные проекты связаны как с Москвой, так и с другими городами мира.
Вадим специализируется на так называемой time-blending фотографии. Фотограф стоит на одном месте в течение определенного времени и снимает самые лучшие моменты от заката до включения уличного освещения, а потом совмещает изображения, отбирая самые лучшие кадры от каждого временного отрезка. Так получается единая фотография. Мы поговорили с Вадимом о творчестве Наума Грановского и о том, с какими трудностями сегодня сталкиваются архитектурные фотографы Москвы.
Как вы относитесь к деятельности Наума Грановского?
Мне очень нравится то, что делал и чему посвятил жизнь Наум Грановский. Это безумно интересно с точки зрения как композиции, так и техники. Его снимки удивляют даже современных фотографов. Казалось бы, как техника шагнула вперед за последние десятилетия, сколько новейших камер появилось! А снятые на пленку чёрно-белые кадры Грановского всё равно в чём-то превосходят работы сегодняшних профессионалов фотосъёмки.
Но главная ценность его снимков в другом. В том, что они позволяют увидеть, как менялась Москва. Например, мне очень интересно угадывать какие-то места на фотографиях Грановского, узнавать, когда какие здания были возведены или снесены.
Есть у вас любимые снимки Грановского? Какие могли бы выделить?
Я слышал, что коллекция Грановского насчитывает более тридцати тысяч фотографий. Поэтому, мне кажется, выделить что-то одно просто невозможно. Наверное, отмечу его самые известные снимки, на которых запечатлены гостиница «Советская», ВДНХ, гостиница «Россия»… Да все фотографии цепляют, ведь на них запечатлено наше удивительное историческое наследие. Смотришь на снимки Грановского — и сразу испытываешь ностальгию, приятную тоску по по прошлому. И даже если ты тогда ещё не жил, даже не родился! Ностальгия всё равно есть. Это поражает.
Вспомнил одну фотографию Грановского шестидесятых годов, которая мне безумно нравится. На ней изображены павильон «Северный Кавказ» на ВДНХ, автомобиль и два силуэта — мужской и женский. Выглядит этот снимок не как работа фотографа-документалиста, а как постановочный кадр из старого кино — настолько он необычен и по свету, и по ракурсу, и по композиции. Не верится, что это было снято совсем давно, а не смоделировано сейчас. Нет слов, одни эмоции!
На ваш взгляд, как изменилась Москва за эти годы?
Думаю, она изменилась до неузнаваемости. Конечно, есть места, которые сохранились почти в своем первоначальном виде, но в целом картина города очень сильно поменялась. И в этом смысле, еще раз повторюсь, безумно интересно смотреть на снимки Грановского: ты понимаешь, узнаешь, сравниваешь. У него есть фотографии, которые отражают то, чего уже вообще нет. Ты смотришь и не понимаешь, что это за место, где находились эти постройки, откуда это было снято.
И Москва очень быстро меняется до сих пор. Могу предположить, что мои снимки лет через двадцать будут считаться такими же раритетными, как кадры Грановского сейчас. Без подписи будет уже сложно идентифицировать здания, улицы, парки, набережные… Не знаю, плохо это или хорошо. Безусловно, у каждого изменения есть свои плюсы и минусы. В этом смысле Москва мне почему-то напоминает Дубай. Приезжаешь туда спустя пять лет — и не можешь узнать город! До такой степени он стремительно и кардинально эволюционирует.
Безумно интересно смотреть на снимки Грановского: ты понимаешь, узнаешь, сравниваешь. У него есть фотографии, которые отражают то, чего уже вообще нет.
А что поменялось для фотографов? Стало легче или сложнее снимать?
Не могу сказать, что я снимаю уже очень много лет. Фотографией занимаюсь на протяжении лет пятнадцати, а конкретно Москва стала героем моих съёмок около шести лет назад. Конечно, появилось огромное количество новых и интересных мест. Снимай — не хочу, как говорится. Правда, к сожалению, есть одно но.
Сегодня архитектурным фотографам Москвы приходится сталкиваться с постоянными запретами. В этом отношении наша страна заметно отличается от Европы, где фотографа могут пустить практически в любое место и на любую точку, куда не пускают обычных туристов. У нас же немного «заборная» система — сюда нельзя, туда нельзя. Например, съемка с мостов у нас технически запрещена. Но есть и положительные изменения. Недавно разрешили снимать в метро и на Красной площади. Это здорово, конечно. Да, со временем в Москве появилось больше необычных и новых мест, но вместе с тем появилось и множество странных запретов, поэтому в этом плане фотографировать стало сложнее.
Что есть в Москве, чего нет в других городах и что особенно ценно для фотографа?
Любой крупный город может похвастаться уникальными местами, и Москва не исключение. Если говорить о достопримечательностях и туристических локациях, это, конечно, Кремль, сталинские высотки — «семь сестёр», ВДНХ, да даже Москва-Сити. Это уникальные объекты, подобных которым в мире почти нет.
Искусство всегда лишь отражает реальность, а не является ею. Поэтому и Москва на фотографиях Грановского для каждого окажется своей. Но разве это не главное? Пусть каждый полюбит Москву по-своему. Грановскому удалось создать такой образ эпохи, какой она наверняка хотела бы остаться в вечности. Вероятно, его снимки должны заставить нас переосмыслить реальность и задуматься о том, что мы теряем на глазах сегодня.
Автор: Татьяна Конюхова
Фото обложки: Наум Грановский. Голуби на Красной площади. К Ленину. 1950-е. © Галерея Люмьер
