В «Пионере» до 15-го сентября проходит 3-ий фестиваль фильмов об искусстве The Art Newspaper Film Festival.  «Это не Берлин», участник программы кинофестиваля Sundance 2019, рассказывает о двух мексиканских подростках середины 80-ых и их вступлении во взрослую жизнь. Не преувеличением будет сказать, что эпохальной эстетики здесь не меньше, чем в «Богемской Рапсодии» и «Рокетмене», а вот реалистичности и близости к простому человеку – гораздо больше.

Панорама мексиканского захолустья

Итак, с самого начала перед нами предстаёт двое подростков старшей школы. Ещё не будучи взрослыми, но уже переступив порог детства, они интересуются тем, что характерно для их возраста – втайне от родителей курят сигареты, крадут порно-журналы и всё свободное время проводят в игровых автоматах. Не обходится без драк, футбола, любви к крутым, но недоступным девчонкам – для Карлоса, вокруг которого вертится весь сюжет, это Рита, старшая сестра его лучшего друга, Геры. 

Она же, подобно Сэм из «Хорошо быть тихоней», вводит двух подростков в мир взрослых – туда, где кипит молодость, где можно без труда достать наркотики и не бояться гомофобии, а бороться с ней через искусство. Какой-то момент кажется, что теперь всё пойдёт по похожему сценарию, но «Это не Берлин» становится гораздо жёстче и откровеннее, изображая скорее типичные ситуации самой эпохи, нежели школьные перипетии, актуальные всегда. Причина – в желании Хари Самы (режиссёра фильма) изобразить то, через что он прошёл сам, и в какой-то степени даже исцелиться от пережитого. Львиная доля картины автобиографична. Пугающе, но так и есть.

«Подростковые годы, возможно – самое важное время в отношении того, кем мы хотим стать, поэтому драмы в жизни подростков хватает», считает сам режиссёр. «Именно поэтому люди всегда будут снимать кино о взрослении – из-за силы, крайностей и глубины этого периода жизни. Именно поэтому мне хотелось вспомнить и о своей молодости тоже».

Мексика – не Европа?

Размышляя о фильмах, изображающих эпоху 80-ых, сразу хочется привести список обязательных штампов, благодаря которым можно добиться нужной эстетики. Сексуальная свобода, наркотики, громкие гитары, захолустные ночные клубы, подозрительного вида музыкальные рок-группы с безумными налаченными причёсками и жирно подведёнными глазами, и одежда, всем своим видом кричащая о политических взглядах её носителя (или же её отсутствие). Всё это в фильме присутствует, но Хари Сама идёт и того дальше. Карлос временами напоминает то Фредди Меркьюри (его характерная причёска – тому доказательство), то Майкла Джексона (благодаря особой миловидности лица актёра); Рита не только читает поэзию Патти Смит на уроке литературы, но и ведёт себя как она. При желании, здесь можно увидеть Роберта Смита и Сида Вишеса.

«Прекратите вести себя как европейцы, – восклицает эпизодический персонаж, обеспечивая фильм названием. – Здесь вам не Берлин!» Да, не Берлин, но это не мешает молодым бороться за себя, протестовать и самовыражаться через искусство отвратительного. Ни к чему хорошему это не приводит, но вот вопрос – из-за того ли, что Мексика не Берлин? И разве дело в самовыражении, а не в чрезмерной свободе нравов? 

Может, всё происходит из-за того, что и здесь всё происходит так же, как там, что отнюдь не отказывает фильму в патриотичности? Неужели в Берлине не могло произойти нечто подобное? Нет, такое могло произойти где угодно, и Мексика не стала исключением. Гордость за свою страну, за отказ мириться с социальной несправедливостью, трубит фанфарами в финальной сцене – в неожиданном параде людей, размахивающими мексиканскими флагами. Своеобразная точка говорит: «Это не Берлин, но это Мексика», не погрязшая во всём Европейском и гордо шагающая вперёд.

Жестокая ностальгия

Хотя «Богемскую Рапсодию» за местами излишнюю драматичность критики называли «картонной драмой», здесь подобный эпитет неуместен. Финальное чувство, которым можно описать картину – не слёзы восторга и восхищения великими деятелями 80-ых, но скорее неловкость и бесконечные мысли о социальной несправедливости. Или благодарность за то, что даже будучи затянутым в водоворот чужого мира, человек всегда может вынырнуть обратно: главное – вовремя вспомнить о самом главном.

Изначальная фрагментарность изображаемой жизни и смена нехронологических сцен приближает читателя к реальности, избавляя его от типичных элементов рассказываемой истории: сам сюжет начинается позже, когда зритель успевает расслабиться и проникнуться жизнью героев. С этого момента всё выглядит так, как если бы происходило где угодно – поэтому история реалистична, и всё, что происходит – логичная последовательность вещей, за которой всегда кроется одно и то же:

Смесь наркотиков и беспорядочного секса не приводит ни к чему хорошему, каким бы идейным ты ни был

Подобная реалистичность – результат вложения в фильм собственного опыта Хари Самы, проведшего свою молодость в Мексике 80-ых и столкнувшегося с теми же проблемами, что и Карлос. Сыграв роль дяди Эстебана, наставляющего подростка на путь самопознания, режиссёр признался, что смог «подарить себе прошлому отца-наставника». В противовес сахарному и ванильному образу 80-ых, столь распространённому в массовой культуре, мы получаем откровенную, почти кровоточащую душевными ранами картину. СПИД и проблема наркотиков здесь выступают не как повод закончить повествование, а как реальная проблема, погубившая жизни многих молодых, вдохновлённых на изменение жизни к лучшему.

Показав миру «Это не Берлин», Сама не только ввёл нас в ту часть истории Мексики, которая многим прежде была неизвестна. Для него, как и для многих его современников, фильм стал ностальгическим экскурсом в бурную молодость, в которой был риск заблудиться, избрать не ту дорожку или вовсе закончить жизнь над заплёванным унитазом в грязном подвальном гей-баре. Никто не говорил, что взрослеть просто, но не потерять себя посреди соблазнительных возможностей и наслаждений разного толка – ещё сложнее.

Автор: Анастасия Гастин
Фото обложки: http://moveablefest.com/