В последние десятилетия термин «глобализация» стал часто использоваться для общей характеристики мирового развития. В целом глобализация представляет собой углубление международных экономических, политических, правовых и культурных связей, унификацию моделей общественных отношений. Данный процесс, охватывающий столь разнообразные общественные сферы, в первую очередь обусловлен расширением международного экономического пространства, торговых связей между государствами.

Хотелось бы обратить особое внимание на глобализацию в правовой сфере, которая связана с развитием международного права, ростом влияния международных институтов на внутренний государственный порядок. Государства, вступая в интеграционные правовые объединения, делаются более открытыми. Вопросы внутреннего характера, решение которых раньше входило в исключительную компетенцию национальных органов, могут решаться на надгосударственном уровне в рамках международных организаций. Очевидно, что подобные изменения не могут не отражаться на одном из базовых принципов, на которых строятся отношения между существующими государствами – верховенства внутреннего и внешнего суверенитета страны. В связи с этим возникает вопрос о том, каким же образом глобальные правовые процессы влияют на сущность данного принципа?

Впервые концепция государственного суверенитета была разработана Ж. Боденом в XVI веке. Суверенитет представлял собой неограниченную власть монарха, персонифицирующего собой государство, в противоположность власти вассальных феодалов[1]. Идеи Ж. Бодена были позаимствованы в Вестфальских договорах 1648 г., положивших конец Тридцатилетней войне и утвердивших начало построения Вестфальской системы. Она основывалась на идее о «балансе сил», при котором государства обладают национальным суверенитетом в пределах собственной территории. Стоит отметить, что, в отличие от классической теории Бодена, в Вестфальских договорах носителем суверенитета признавалось государство, а не правитель[2]. Данный принцип утверждал право европейских государств требовать невмешательства в свою внутреннюю политику, обязательство выполнения международных договоров, равенство прав европейских государств на международной арене[3].

Понятие государственного суверенитета, положенное в основу Вестфальской системы, трансформируется под воздействием интеграционных процессов во внешней политике государств и делегирования ими определенных полномочий международным организациям. Первыми шагами к переосмыслению концепции суверенитета можно считать конституционные преобразования в ряде европейских государств после Второй мировой войны. К примеру, в Конституции Франции 1946 г. впервые была предусмотрена возможность ограничения суверенных прав в пользу международных организаций. В ее преамбуле содержалось следующее положение: «Франция соглашается на условия взаимности с ограничениями суверенитета, необходимыми для организации и защиты мира»[4]. Также в 1962 г. в Конституцию Норвегии был введен п. 93, определяющий необходимость передачи части полномочий международным организациям[5]. Далее, ст. 25 Основного закона ФРГ закрепляет примат международного права над национальным: «Общепризнанные нормы международного права являются составной частью права Федерации. Они имеют преимущество перед законами и непосредственно порождают права и обязанности для жителей федеральной территории».[6] Стоит отметить, что в случае с европейскими государствами делегирование части суверенитета основывалось на их стремлении к обеспечению и укреплению порядка в Европе, поддержанию коллективной безопасности, построению единого экономическо-правового поля при сохранении внешней и внутренней самостоятельности государств. Однако был упразднен принцип неделимости власти национальных органов, которые приобрели ответственность перед наднациональными структурами в рамках международных соглашений.

Интеграционная практика европейских государств, оказав влияние на классическую концепцию суверенитета, не изменяла её сущности: суверенитет всё ещё понимался только как власть государства в пределах его территории. Представляется, что наиболее значительное переосмысление данная концепция получила в рамках деятельности ООН на фоне распространения в 90-х годах XX в. понятия «гуманитарная интервенция». Её концепция была разработана профессором международного права Бернаром Кушнером в книге «Обязанность вмешиваться» и подразумевала под собой право международной организации на нарушение государственного суверенитета, применения против государства военной силы с целью предотвращения гуманитарных катастроф, причиной которых являются действия правительства государства[7]. Теория оправданного вмешательства активно применялась на практике в операциях НАТО и ООН: на севере Ирака была установлена запретная зона для полётов военной авиации (прежде всего турецкой) с целью защиты курдов от геноцида (1991 г.); была осуществлена гуманитарная операция в Сомали (1992-1993 гг.); были подвержены бомбардировке группировки боснийских сербов в Боснии и Герцеговине (1994-1995 гг.)[8]. Следует обратить внимание на то, что глава VII Устава ООН предусматривает принудительные меры в случае угрозы миру, основанием для которых должно стать решение Совета Безопасности. Однако, к сожалению, на практике принятие мер зачастую обходилось без соответствующих санкций Совбеза, как, к примеру, действия НАТО в Боснии в 1995 г. или бомбардировки Югославии авиацией стран НАТО в 1999 г. Более того, проблема легальной интервенции обострялась тем печальным фактом, что мировое сообщество не вмешалось в межэтнический конфликт в Руанде в 1994 г., жертвами которого стали 700 тысяч представителей племени тутси[9].

В связи с вышеуказанными событиями вопрос о правомерности гуманитарной интервенции стал широко обсуждаться в международном сообществе. В 2000 году Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан в своем Докладе Тысячелетия выдвинул идею о необходимости поступиться государственным суверенитетом ради спасения людей: «Если гуманитарная интервенция действительно является неприемлемым ударом по суверенитету, то как нам следует реагировать на такую ситуацию, как в Руанде или в Сребренице, — как реагировать на грубые и систематические нарушения прав человека, которые противоречат всем заповедям человеческого бытия?»[10].

В 2001 г. правительство Канады совместно с группой крупнейших фондов на сессии Генеральной Ассамблеи ООН объявило о создании «Международной комиссии по вопросам вмешательства и государственного суверенитета», также известной под названием Комиссия Эванса-Сахнуна. Её первостепенной задачей стало определение правовых методов борьбы с систематическим нарушением прав и свобод граждан на территориях суверенных государств, юридических оснований интервенции.

Эти вопросы были рассмотрены в представленном Комиссией докладе, оформившись в принцип — «ответственность по защите» или «обязанность защищать». Доклад определял следующее: «На суверенные государства возложена ответственность по защите своих граждан от катастроф, которых можно избежать, но, если они не хотят или не способны обеспечить это, такую ответственность должно нести более широкое общество государств»[11]. Таким образом, Комиссия сосредоточила основное внимание не на праве вмешательства международного сообщества во внутреннюю политику государства, но на его обязанности охранять права человека. Было выделено три аспекта новой концепции: «Во-первых, власти государства несут ответственность за осуществление функций защиты безопасности и жизни граждан. Во-вторых, национальные политические власти несут ответственность внутри страны перед гражданами, а через ООН – перед мировым сообществом. И в-третьих, представители государств несут ответственность за свои действия, то ест их можно привлечь к ответственности и за их действие, и за их бездействие»[12].

В докладе Комиссии были определены чрезвычайные положения (порог «справедливое дело»), которые могут стать основаниями для военного вмешательства: крупномасштабные человеческие жертвы, фактические или в высшей степени вероятные, связанные или не связанные с геноцидом, как результат деяний государственной власти (группа А); крупномасштабные «этические чистки», фактические или в высшей степени вероятные, осуществляемые путем убийства людей, насильственного вытеснения с мест проживания, актов террора и изнасилования (группа Б)[13]. При этом военная интервенция рассматривалась как чрезвычайная мера, применяемая только в случае, если все невоенные варианты предотвращения или разрешения кризиса исчерпаны, причём средства должны подчиняться цели защиты людей[14]. Комиссия Эванса-Сахнуна обращает особое внимание на новое осмысление государственного суверенитета, который понимается не как власть, а как обязанность государства гарантировать свободу и безопасность граждан, как ответственность за судьбу проживающего на его территории народа[15]. Таким образом, разрешение чрезвычайной ситуации становится задачей суверенного государства, и только в случае его неспособности или нежелания принимать необходимые меры ответственность за спасение жизни людей переходит к международному сообществу, приобретающему право вмешаться в процесс решения внутренней проблемы.

В 2003 году Кофи Аннан учредил Группу высокого уровня, чтобы разработать новые рекомендации о способах укрепления международной безопасности. В следующем году Группа одобрила новое правило ответственности по защите, определявшее принципы коллективной международной ответственности. Группа утвердила условия военной интервенции, предложенные «Международной комиссией по вопросам вмешательства и государственного суверенитета». В сентябре 2005 года на Всемирном Саммите ООН все государства-члены признали данный принцип[16]. В Итоговом документе Всемирного саммита были утверждены три основных компонента концепции, окончательно сформулированные в докладе Генерального секретаря по реализации ответственности по защите 2009 года: «Компонент один – это непреложная обязанность государства защищать своё население, – как граждан, так и не граждан – от геноцида, военных преступлений, этнических чисток и преступлений против человечности, а также от подстрекательств к ним. Компонент два – это приверженность международного сообщества оказанию помощи государствам в выполнении их соответствующих обязательств. Компонент три – это обязанность государств-членов предпринимать коллективные действия своевременным и решительным образом в тех случаях, когда государство явно оказывается не в состоянии обеспечить защиту»[17].

В последние годы теория «ответственность по защите» активно реализуется на практике. Совет Безопасности ООН впервые воспользовался данным принципом в 2006 г. в резолюции «О защите граждан в вооружённых конфликтах». Далее, в 2011 г. Совет Безопасности принял резолюция 1975 в отношении Кот-д’Ивуара, подвергнув осуждению нарушения им норм международного права, в том числе гуманитарного права, прав человека и права беженцев, и подтвердил ответственность Кот-д’Ивуара за защиту граждан и обеспечение соблюдения их прав и свобод. По причине несоблюдения Кот-д’Ивуаром «обязанности защищать» и на основании VII главы Устава ООН Совет Безопасности принял решение разместить в данном государстве вооруженные силы[18]. Похожая ситуация также имела место в Ливии, где в 2011 г. происходили военные столкновениями сторонников и противников правительства. Совет Безопасности признал ответственность ливийских властей за систематические нарушения прав человека, несоблюдение принципов международного права. Посредством резолюции 1973 был введен запрет на все полеты в воздушном пространстве Ливийской Арабской Джамахирии (при условии, что они не имеют гуманитарных целей), а также осуществлено замораживание активов ливийских властей и подконтрольных им организаций[19].

Концепция «ответственности по защите» оценивается неоднозначно исследователями-правоведами. Её сторонники полагают, что угроза военного вмешательства повысит чувство ответственности государств и заставит их обратить большее внимание на опасность произвола внутренних правительственных органов. К примеру, М. Игнатьефф, один из авторов доклада об «ответственности по защите», считает данное нововведение в международном праве началом «революции мирового морального сознания», обращая внимание на увеличение роли прав человека в политике[20]. Далее, поддержание и защита прав и свобод человека стало ценностно-правовой базой для Европейского Союза и НАТО, определив критерии членства в них[21].

Тем не менее, концепция «обязанности защищать» встречает многостороннюю критику. Её оппоненты высказывают опасение возможностью разделения мира на «цивилизованный и нецивилизованный», что открывает простор для новой волны неоколониализма[22]. Есть мнение, что легализация интервенции выгодна США для обоснования вмешательства во внутреннюю политику других государств[23]. Также стоит обратить внимание на расплывчатый характер критериев чрезвычайных ситуаций, дающих Совету Безопасности право на вынесение резолюции о военном вмешательстве. В 2007 г. постоянный представитель Российской Федерации при ООН Виталий Чуркин выразил мнение, что концепция «ответственности по защите» представляла собой только «каркас», не имеющий политико-правового наполнения[24]. Стоит заметить, что данная концепция всё ещё не является безоговорочной и максимально конкретизированной, мировое сообщество не пришло к консенсусу относительно её закрепления в Уставе ООН. Тем не менее, в последние годы она стала чаще применяться при разрешении международно-правовых коллизий, обретая характер новой нормы международного права. Очевидно, что «ответственность по защите» – перспективный в политико-правовом плане институт, и, представляется, в будущем он станет более формализованным и влиятельным.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что в современную эпоху глобализации характер государственного суверенитета существенно трансформируется. Он всё ещё является важнейшим конституционным принципом и основой межгосударственного права, но не как исключительная привилегия, а как обязанность и ответственность государства защищать права и свободы собственных граждан. Особую значимость приобрел народный суверенитет, неприкосновенность которого была призвана обеспечивать Организация Объединенных Наций[25]. Нарушение государством его правовых обязанностей перед гражданами и другими государствами лишает его легитимной суверенности, и лишь в этом случае, согласно принципу «ответственности по защите», у международного сообщества появляется право вмешаться во внутренние дела государства, то есть легитимно нарушить государственный суверенитет.

Автор: Мария Горбунова

Источник фото: http://www.enterrasolutions.com/media/Globalization-and-integration.png

[1] Боден Ж. Шесть книг о государстве. Т. 2. М.: Мысль, 1999. С. 689 – 695.

[2] Дмитриев Ю.А., Магомедов Ш.Б., Пономарев А.Г. Суверенитет в науке конституционного права. М.: Манускрипт, 1998. С. 8.

[3] Зонова Т.В. Вестфальская система / Т.В. Зонова // Вестник МГИМО. 2008. № 1. С. 78

[4] Конституция Французской республики от 27.10.1946. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Pravo/krash_hrest/11.php (дата обращения: 20.07.2015).

[5] Конституция Королевства Норвегия от 17.05.1814. URL: http://www.norge.ru/norgesgrundlov1814/ (дата обращения: 20.07.2015).

[6] Основной закон Федеративной Республики Германии, 23.05.1949. URL: http://www.1000dokumente.de/index.html/index.html?c=dokument_de&dokument=0014_gru&object=translation&l=ru (дата обращения: 20.07.2015).

[7] Bettati M., Kouchner D. Le devoir d’intelligence: peut-on les laisser mourir? Paris: Denoel publishers, 1987. 320 p

[8] Сирота Н. М., Хомелева Р. А. Гуманитарная интервенция в контексте геополитики Запада // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. № 2. Ч. 1. С. 171-175.

[9] Парадоксы гуманитарной войны // Россия в глобальной политике URL: http://www.globalaffairs.ru/number/Paradoksy-gumanitarnoi-voiny-15178 (дата обращения: 21.07.2015).

[10] Справочная информация: ответственность по защите // ООН URL: http://www.un.org/ru/preventgenocide/rwanda/bgresponsibility.shtml (дата обращения: 20.07.15).

[11] Международная комиссия по вопросам вмешательства и государственного суверенитета //Организация Объединенных Наций URL: http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N02/525/72/IMG/N0252572.pdf?OpenElement (дата обращения: 20.07.15).

[12] Там же.

[13] Международная комиссия по вопросам вмешательства и государственного суверенитета // Организация Объединенных Наций URL: http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N02/525/72/IMG/N0252572.pdf?OpenElement (дата обращения: 20.07.15).

[14] Там же.

[15] Там же.

[16] Ответственность по защите // ООН. Канцелярия специального советника Генерального секретаря по предупреждению геноцида URL: http://www.un.org/ru/preventgenocide/adviser/responsibility.shtml (дата обращения: 21.06.2015).

[17] Выполнение обязанности защищать. Доклад Генерального секретаря // ООН URL: http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N09/206/12/PDF/N0920612.pdf?OpenElement (дата обращения: 21.07.2015).

[18] Павлова Л.В. Концепция «ответственность за защиту»: анализ и правовая оценка // Журнал международного права и международных отношений . 2013. №4.

[19] Резолюция 1973 (2011) Совета Безопасности ООН: док. ООН A/RES/1973(2011// Организация Объединенных Наций URL: http://www.un.org/ru/documents/ods.asp?m=S/RES/1973/2011 (дата обращения: 22.07.2015).

[20] Ignatieff M. Why аre we in Iraq? (And Liberia? And Afghanistan?) // New York Times Magazine, 07.09.2003.

[21] Ikenberry J. Multilateralism and US Grand Strategy // Multilateralism and US Foreign Policy. Edited by Stewart Patrick and Shepard Foreman. Lynne Reiner, 2002. P. 134-135.

[22] MacFarlane N., Thielking C., Weiss T. The Responsibility to Protect: is anyone interested in humanitarian intervention? // The World Quarterly. №5, 2004.

[23] Ayoob M. Humanitarian intervention and international society // International Journal of Human Rights. №6. 2002 .

[24] Концепция невмешательства ООН // Российская Газета URL: http://www.rg.ru/2007/10/11/oon.html (дата обращения: 23.07.2015).

[25] Всеобщая декларация прав человека // Организация Объединенных Наций URL: http://www.un.org/ru/documents/udhr/ (дата обращения: 23.07.2015).