Писатель, поэт, публицист, диссидент. 8 октября «Революционный коммунистический союз молодёжи» присвоил Александру Исаевичу новое звание: «предатель, над правдою любивший поглумиться»[1]. Солженицына обвинили в антисоветизме и во лжи. Первый пункт – факт: писатель всю свою жизнь был непримиримым противником советского строя. Второй – фарс.

Чучело с портретом Солженицына и оскорбляющей надписью, повешенное у входа в Музей истории ГУЛАГа в Москве 8 октября. Источник фото: https://twitter.com/NataYaraya/status/785524589279453184/photo/1?ref_src=twsrc%5Etfw

Чучело с портретом Солженицына и оскорбляющей надписью, повешенное у входа в Музей истории ГУЛАГа в Москве 8 октября. Источник фото: https://twitter.com/NataYaraya/status/785524589279453184/photo/1?ref_src=twsrc%5Etfw

Одно из понятий, которыми всегда характеризуют творчество Солженицына, – автобиографичность. Многое из написанного было пережито самим писателем. Отношения с властью, заключения, годы переездов из лагеря в лагерь, отчаяние при виде разрушающегося общества, борьба за жизнь и свободу – об этом он говорил и писал, это же и испытал сам. Эта категория – автобиографичность – позже сыграет с ним злую шутку.

Александр Исаевич работал над своим самым известным произведением 10 лет: с 1958-го по 1968-й. «Архипелаг ГУЛаг» появился в 1973 году. Тогда опубликовали первый том за рубежом. В России книга вышла только в 1989 году. В основу были положены письма, воспоминания и устные рассказы заключённых, а также опыт самого Солженицына в лагерях. Критика со стороны советских властей была понятной: писатель открыл неприятную правду не только людям всего мира, но и гражданам СССР, в большинстве своём не подозревавшим о мощи и ужасах ГУЛага.

Позднее критики обоснованно уделили большее внимание несоответствиям в тексте произведения. Например, Александр Исаевич называет «личными дворянами»[2] тех, кто окончил университет, однако завершение обучения не обеспечивало получение титула: это противоречило Табелю о рангах, который действовал вплоть до Октябрьской революции.

Странным кажется эпизод пересылки в Омске, когда заключённые начинают кричать: «Подождите, гады! Будет на вас Трумэн! Бросят вам атомную бомбу на голову!»[3] Эту фразу иногда интерпретируют как призыв сбросить атомную бомбу, однако в данном случае это предсказание неминуемой расплаты, восстановления справедливости и в то же время устрашающий клич людей, которым больше нечего терять. Эти крики привлекают внимание, поскольку обычные арестанты вряд ли бы стали в такой ситуации упоминать президента США Гарри Трумэна и атомную бомбу.

Поводом для критики стала и первоначальная анонимность свидетельств, поскольку она позволяла усомниться в достоверности некоторых фактов. Тем не менее, позднее Александр Исаевич опубликовал список своих источников.

Наконец, самое слабое место произведения – статистика и цифры. Так, Солженицын явно преувеличивает, говоря о количестве погибших при строительстве Беломорско-Балтийского канала, об арестованных в Ленинграде («четверть» населения) в 1934 году: в такой ситуации город просто не выстоял бы во время блокады.

Обложка первого в СССР издания книги «Архипелаг ГУЛаг». Источник фото: http://fishki.net/2092456-glavnye-ljapy-v-knige-arhipelag-gulag.html

Обложка первого в СССР издания книги «Архипелаг ГУЛаг». Источник фото: http://fishki.net/2092456-glavnye-ljapy-v-knige-arhipelag-gulag.html

Главное несоответствие обнаруживалось при подсчёте числа заключённых в лагерях. Конкретные цифры в произведении не назывались, но давались примерные оценки. Солженицыну, не имевшему доступа к официальной статистике, приходилось брать за основу слухи, домыслы и мнения самих заключённых. При этом, по словам исследователя Роберта Конквеста[4], писатель признавался, что эти числа часто преувеличивались: часто говорилось о 20-30 миллионах, в то время как в лагерях могло находиться только около 12-15 миллионов человек. По данным же Виктора Земскова[5], максимальное число заключённых составляло около 1,7 миллиона человек (в 1953-ем году). При этом не стоит забывать и о том, что период написания «Архипелага» выпал на годы нахождения у власти Никиты Хрущёва, который в рамках кампании по развенчанию «культа личности» и собственной популяризации заявил, что на момент смерти Сталина в лагерях находилось до 10 млн. человек. С одной стороны, проблема заключается в отсутствии доступа к данным. И это можно простить.

С другой стороны, проблема кроется не только в статистических и фактических ошибках писателя при написании «Архипелага», но и в особенностях восприятия читателя: большинство людей настолько привыкли к вышеупомянутой категории «автобиографичность», что с легкостью ставят между героями писателя и его личностью знак равенства, а его творчество рассматривают как сугубо автобиографичное, то есть в высшей степени реалистичное, а значит, фактически, документальное. Здесь и возникает противоречие.

«Архипелаг ГУЛаг» – художественно-историческое произведение, и эта форма требует от писателя использования художественных приёмов, сочинения и определённой доли вымысла. Фактические ошибки в таком случае не являются поводом умалить ценность произведения, они указывают лишь на невнимательность автора, а для писателя это обыденная проблема. Список источников придаёт произведению большую достоверность, хотя и не уничтожает возможности сочинить что-то. При этом главный недостаток книги – неточность цифр – становится одним из мощнейших его достоинств – гиперболой. Это преувеличение повлияет сильнее на чувства читателя, вызовет в нём более мощный отклик, привлечёт к себе более пристальное внимание.

Литература объединяет в себе черты многих антропологических наук, в том числе и социологии, но они не взаимозаменяемы. «Архипелаг ГУЛаг» – исследование жестокой советской действительности, однако прежде всего это художественное произведение. Принцип реалистичности в литературе не означает привязку к абсолютным фактам и цифрам. Событие, ставшее основой одного из первых реалистических романов в мировой литературе («Красное и чёрное») Стендаль нашёл в «Судебной газете», однако же французский писатель не занимался изложением случая: он взял главное и начал его интерпретировать, облекать в художественную форму, добавляя новые образы, мотивы и смыслы.

Обвинения Солженицына во лжи основаны на ошибочном представлении, будто его произведение – литературно оформленный архив. Александр Исаевич не социолог, он писатель. Его целью было описание общества, привлечение внимания к его насущным проблемам, к вечным вопросам в особой творческой форме. Он стремился к торжеству правды и справедливости с помощью смеси достоверных фактов и вымысла. И это достойно уважения.

Автор: Всеволод Селевёрстов

[1] Цитата памфлета, пришпиленного к чучелу с лицом Солженицына

[2] Александр Исаевич Солженицын. «Архипелаг ГУЛаг». Том 1. Часть первая («Тюремная промышленность»). Глава 2 («История нашей канализации»)

[3] Александр Исаевич Солженицын. «Архипелаг ГУЛаг». Том 3. Часть пятая («Каторга»). Глава 2 («Ветерок революции»)

[4] Роберт Конквест. «Большой террор.  Книга II. (Приложение А: «Масштаб потерь», пункт 3: «Численность заключённых в лагерях»)». Доступ по ссылке: http://www.e-reading.club/chapter.php/128530/47/Konkvest_-_Bol’shoii_terror._Kniga_II.html

[5] Виктор Земсков. «ГУЛАГ (историко-социологический аспект)»// «Социологические исследования». 1991 г. — №№6;7. Доступ по ссылке: http://scepsis.net/library/id_937.html