Мир за решеткой лишь условно отрезан «проволокой» от внешнего мира. В реальности высокие ограждения и тюремщики не делают пространство «с другой стороны стены» непроницаемым, тюрьма — один из действующих социальных институтов общества, служащий для применения санкций к индивидам, проявляющим делинквентное поведение. Убийцы не могут быть полностью изолированы от остальных, ведь далеко не все преступники пойманы. Они такие же люди, также ходят в магазин за покупками, пользуются общественным транспортом, гуляют в парках, воспитывают детей.
Тюремная жизнь бесчеловечна и полна жестокости. В колониях и тюрьмах стирается индивидуальность, испепеляется личность, надеваются маски. Камера превращается в некий мир для осужденных, их реальность.
Колония «Черный дельфин»
Рядом с Казахской границей в колонии «Черный дельфин» находятся под арестом самые жестокие преступники России. Там содержатся около 700 опасных убийц, общее количество их жертв составило более 3500 человек, в среднем по 5 человек на заключенного. Также в колонии держат маньяков, педофилов, террористов. В камерах стерильно и жутко.
«Если ты будешь постоянно думать, что здесь находишься и о том, что тебя ждет, что ты больше никогда не освободишься, ты долго здесь просто не протянешь,» – Николай Останков, получивший пожизненный срок за убийство семьи и сожжение их трупов.
Для заключенного Останкова подъем ежедневно наступает в 6 утра и последующие 16 часов ему запрещено сидеть на койке. После преступники заправляют кровати, складывают матрасы вдвое, укладывают белье так, чтобы спальные места просматривались.
Тебя снимают на камеру ежедневно, то есть ты круглосуточно под надзором камер; световая, шумовая сигнализация, дежурный каждые 15 минут обязан пройти по камерам, чтобы ты был постоянно под надзором.
Камера Останкова занимает площадь 4,5 кв. метров. Вместе с ним в камере заключен Сергей Виноградов, осужденный за убийство шестерых человек.
Я мог мужчину убить, но не мог женщину и ребенка убить, для меня это — вето.
Останков и Виноградов живут в камере с двойными стенами и крайней изоляцией. Оба заключенных ограничены в контактах с остальными, прием пищи они осуществляют индивидуально в камере. Обычно пшенная каша и чай. После завтрака выполняют ежедневные упражнения. Потом работают, шьют форму и домашние тапочки. Обед ровно в час. По территории колонии все заключенные передвигаются, согнувшись и с опущенной головой, чтобы у них не было возможности сопротивляться, при переходе из здания в здание им надевают повязку на глаза, для того чтобы исключить возможность изучения маршрута. Каждый день преступники «гуляют» по 1,5 часа в помещении с решетками, похожем на звериную клетку, в это время тюремщики проводят обыск их камер.
Никто никогда не убегал отсюда. «Черный дельфин» — это конечная точка, дальше уже некуда.
Самый известный заключенный по прозвищу Каннибал (Николаев): «Я шел после праздников, два часа ночи было, домой, немножко выпивший, встречаю одного тоже пьяного. Парень попросил у меня закурить и слово за слово у нас скандал получился, он меня ударил, я его ударил, оказывается, он умер, что с ним было делать? Пошел в ванну, раздел, начал расчленять. Когда расчленил, отрезал голову, что-то в голову ударило — решил попробовать. Кусочек мяса от ляжки отрезал, ну и отварил — не понравилось, нарезал и на сковородке пожарил. Угостил мясом одного приятеля, он принес отдал жене, она пельменей наготовила, детей накормила.»
Когда слышишь такой рассказ из уст убийцы, в голове рождаются множество вопросов: преступники сожалеют о содеянном? Испытывают ли они чувства вины, сожаления, раскаяния? Поступили ли бы они так снова, если бы попали в ту же ситуацию? Что изменила в их подсознании тюрьма?
Олег Костарев, 23 года, осужден за организацию теракта, по его вине не стало 14-ти человек.
Тебе становится грустно от мысли, что ты никогда отсюда не выйдешь?
Почему не выйду?
То есть ты рассчитываешь на условно-досрочное?
И не только.
Чтобы выйти на свободу осужденный хочет поступить в университет на юридический, чтобы защитить себя. Преступник не испытывает ни раскаяния, ни сожаления, просто хочет на свободу. Арестант даже хвастается содеянным перед сокамерниками, гордится своим преступлением.
Владимир Филимонов, убийца двух несовершеннолетних дочерей своей сожительницы, раскаялся в содеянном. Заключенный написал письмо убитой горем женщине, умоляя о прощении, однако в ответ получил фотографию двух гробов с надписью «Сдохни, мразь!».
Что побуждает убийц брать в руки Библию? Убийцы начинают верить в Бога, молиться, проявлять интерес к религии. Однако, как правило, этот интерес непродолжителен и вызван нездоровым фанатизмом. Вряд ли это можно назвать искренним обращением к Богу, ведь люди просто боятся скорой смерти и возмездия за то, что они совершили. Священника часто приглашают ради того, чтобы скрасить одиночество и хоть с кем-то поговорить.
В тюрьме есть такое негласное правило: никогда не говори вслух о том, что у тебя хорошо. Тебя посадили, чтобы сделать некомфортно, и не надо подсказывать оппонентам, где они могут доставить беспокойство.
33-летний Илья Горячев — лидер националистического движения «Русский образ», помощник депутата Госдумы от «Единой России», осужденный по статьям №209 УК (создание банды), №282.1 (создание экстремистского сообщества), №105 (убийства), №222 (незаконный оборот оружия).
Многие преступники чувствуют себя поначалу за решеткой вполне комфортно, даже защищенно, они содержатся на деньги государства, получают еду, имеют крышу над головой. Этой логике следовал Мишель Фуко, полагая, что «предлагаемые суровые наказания за решеткой сводятся к трем формам заключения: карцер, т. е. заключение, отягчаемое различными мерами (одиночеством, темнотой, ограничениями в пище); «стесненность», где дополнительные меры смягчены; наконец, собственно тюрьма, в сущности — простое заключение. Столь торжественно провозглашенное разнообразие сводится в итоге к единообразному и серому наказанию. И действительно, одно время некоторые депутаты удивлялись тому, что вместо установления естественного соотношения между преступлениями и наказаниями был принят совсем другой план: «Что же, если я предал родину, меня сажают в тюрьму; если я убил отца, меня сажают туда же; все преступления, какие только можно вообразить, наказываются одним и тем же единообразным способом. Так и видится лекарь, предлагающий одно лекарство от всех болезней».»[1]
Однако Фуко не учел особенность такого рода тюремного заключения как пожизненный приговор. Этот метод лишения свободы существенно отличается от простого помещения за решетку на конечный промежуток времени. Он подразумевает не только «одиночество, темноту и лишения в пище», но и то, что преступник приговорен закончить свою жизнь в тюремных стенах.
Достойная ли тюрьма замена смертной казни? Безусловно, да. Расстрел заставляет мучаться лишь секунду, а жизнь по ту сторону решетки превращает существование в ад на все время заключения.
Автор: Кристина Папкова
[1] Мишель Фуко. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. — 1999.
