Пока в ММОМА проходит выставка «Запрещено запрещать» про события мая 1968 года во Франции, мы решили рассказать вам про фильм Ги Дебора «Общество спектакля». Разбираемся, почему события 1968 года сами по себе стали спектаклем и борьба с капитализмом не увенчалась успехом.

Обозначим сразу, что «Общество спектакля» – это восстание против устоявшейся капиталистической системы, нацеленной на бесконечное потребление. Это бунт против общепринятых единообразных культурных форм. Более того, Ги Дебор создал художественный манифест, призывающий к свержению всеми всего, но оказавшийся на практике абсолютно не применимым.

Движение ситуационистов сильно повлияло на культуру, стимулировало к развитию множество течений – акционизма, перформансизма и подобных им, дало толчок к появлению новых жанров искусства, особенно тех, что с приставкой «пост–». Все они сохраняют свою популярность и ныне. Но парадокс в том, что теперь популярны они лишь как потребляемый объект, как спектакль, который это движение так отчаянно стремилось прекратить.

Ги Дебор подвергает критике массовое производство, которое стало господствующим после промышленной революции. Пропаганда общества потребления проникла в сознание людей незаметно для них самих. Как раз в начале ХХ века появляется такая профессия, как советник по связям с общественностью. Первопроходцем в искусстве убеждения толпы стал Эдвард Бернейс. Изучив труды Зигмунда Фрейда о бессознательном, он использовал их для управления поведением толпы. С помощью проведения рекламных кампаний и публикаций в СМИ Бернейс заставил людей потреблять: он убедил их в том, что они станут чувствовать себя лучше, если у них появится тот или иной товар, потому что товар сможет удовлетворить их потребности. Так люди стали рабами собственных желаний, которые попросту были извлечены из бессознательного.

Иллюстрация убогости существующих порядков: от кадров мятежа, хаоса безумствующей, управляемой гневом, толпы до рекламных, эротических образов, культивируемых как желанный товар, который поможет человеку удовлетворить его потребности

Оттого что поведение людей так легко поддаётся манипуляциям, существующая реальность предстаёт убогой и бессмысленной. Получается, что поведение людей предопределено их подсознательными инстинктами, а если оно предопределено, значит можно выработать методы, которые будут всё время заставлять человека делать конкретный выбор – тот, который нужен заинтересованным субъектам, а именно государству, когда оно хочет построить стабильное общество, состоящее из покорных ему индивидов, корпорациям, которым нужен доход от безостановочного потребления их продукции, и даже членам семьи, которым удобно, чтобы вы себя всегда чувствовали виноватыми или должными им.

Видеоряд киноленты наполнен образами, которые подталкивают к тому, чтобы осознать убогость существующих порядков: от кадров мятежа, хаоса безумствующей, управляемой гневом, толпы до рекламных, эротических образов, культивируемых как желанный товар, который поможет человеку удовлетворить свои потребности и даст ему почувствовать себя лучше. Всё это преподносится как общепринятый шаблон, по которому и предназначено жить обществу и каждому индивиду в нём. Режиссёр собрал все типичные сцены повседневного спектакля, повторяющегося изо дня в день, из недели в неделю – каждый конкретный ожидаемый отрезок времени, которое Ги Дебор называет «всеобщим временем человеческого неразвития».

Ги Дебор будто разгадывает закономерности всего сущего и облекает его в один простой термин «спектакль» – вся объективированная реальность, что дана человеку в его чувственном познании. Представляется, что этим термином он подчеркивает ограниченность и предопределённость человеческого мышления и восприятия, и именно эта ограниченность выступает в роли той категории, против которой нужно выступить.

Волна противостояния традиционным формам мышления и восприятия распространилась на все виды искусства. Наглядно это отразилось в изобразительном искусстве, в том виде художественного выражения, которое воздействует на сознание с помощью визуализации – одной из базовых форм восприятия человеком окружающего мира. Почему бы не видеть человека в форме геометрических фигур, не изображать попавший под бомбардировку город в виде нагромождения изломанных линий и искаженных физических тел в цветовой гамме, наводящей мрачность и взывающей к ощущениям паники, ужаса и страха, не вычерчивать время на полотне в виде его течения и не переносить свой внутренний мир на холст в виде наслоения двусмысленных образов, ассоциативных символов восприятия своего собственного «я»?  Слом привычных форм восприятия выводит его за рамки тех категорий, которые базируются на рациональности. После рационального, или даже скорее в противовес ему, следует иррациональное. Именно оно способно расширить границы мышления человека, предложить ему творить и развиваться в бесконечной вариации форм, а не сводить всё к единообразному спектаклю, который нужно посмотреть каждому члену общества лишь для того, чтобы увеличить совокупный доход буржуазного класса посредством бесконечного потребления. Иррациональное, которое становится одним из постулатов течений ХХ века, призвано разрушить рамки, которые сковывали сознание человека прежде. Его провозглашают как средство противостояния устоявшейся системы потребления, капитализма, как панацея от общества спектакля, в котором течение времени воплощается в мёртвую историю, в историю неразвития общества.

Любой тип организации общества предполагает существование системы, которая будет регулировать взаимодействие между его членами. Основой мышления человека является система знаков и символов – определенные устоявшиеся категории, которыми мыслит человек и посредством которых происходит коммуникация между людьми. Эти категории являются рациональными, так как имеют выражение в конкретной общепринятой форме. Функционирование системы невозможно, если в ней нет унифицированных механизмов, способов взаимодействия между её элементами.

Вне зависимости от типа организации общественных отношений человек всегда будет ограничен рамками рациональных категорий в силу того, что ему необходимо общаться с другими членами общества. Это общение предполагает конкретизацию мышления во внешне объективированной форме. В роли такой формы объективизации выступает язык – организованная знаковая система, на которой строится понятийный аппарат человека. Возьмём, к примеру, известное произведение поэта-футуриста Кручёных:

Дыр   бул   щыл

убеш  щур

скум

вы   со   бу

р   л   эз

Набор букв для человека несёт в себе смысловую нагрузку ровно настолько, насколько является набором букв – конкретных рациональных категорий, составляющих языковую систему. Людям всё дано познать лишь в рациональных категориях, каждая из которых является маленькой частью огромной системы, благодаря наличию которой всё общество способно функционировать. Несостоятельность теории ситуационистов была предопределена тем, что в основу своих идей они ставили иррациональность. Но она не может быть основой для построения новой системы, так как сама по себе не может быть выражена в конкретных объективированных формах, которые бы могли быть восприняты всеми членами общества.

Взаимодействие в обществе укладывается лишь в рамки одномерного мышления человека. Выполнение трудовых обязанностей теперь не отличается от проведения досуга, который становится «пролонгацией труда», потому что потраченное время на развлечения приносит доход господствующему классу. Даже культурный досуг начинает культивироваться как товар.

Пожалуй, к большому сожалению ситуационистов, их идеи тоже стали товарами. Они звучали как лозунг, как призыв, но в сущности из восстания 1968 года вышел лишь перформанс. Недаром сам предводитель движения позже написал о том, что общество спектакля превратило восстание против себя в спектакль.

Несостоятельность теории ситуационистов была предопределена тем, что в основу своих идей они ставили иррациональность

На практике представители ситуационизма выступили в роли посредника буржуазии, который расширил и разнообразил ассортимент предлагаемых товаров в сфере культурной индустрии, который помог капиталистической системе стать ещё привлекательнее для общества потребителей. Особенно если вспомнить движение за развитие человеческого потенциала, нацеленное на выявлении самоидентичности, ставшее популярным в США в начале второй половины ХХ века. Для капиталиста это означало то, что человеку нужно было всего лишь дать то, за счёт чего он почувствовал бы себя уникальным – снова сработала идея воздействия на бессознательное. Удалось воссоздать иллюзию того, что человек сам создаёт свою реальность, сам создаёт тот мир, в котором хочет жить.

Представители интеллигенции, на которых делался расчёт как на основную революционную силу, оказались в проигрыше. Они создавали революционные, провокационные произведения, зиждущиеся на идее противостояния традиционным формам и апофеозе иррациональности. Но капиталистическая система, ориентированная на использование влияния на подсознательное для увеличения потребления, оказалась сильнее. И в итоге всё, что было создано творческими личностями с идеями противостояния устоявшейся системы потребления, стало объектами, предназначенными для потребления. Это стало почвой для развития индустрии культуры в её современном понимании – в том понимании, которое было заложено ещё представителями франкфуртской школы: система, которая унифицирует культурные ценности в целях доступности и которая нацелена на пассивное восприятие. Получается, что выигрывает тот, кто создаёт стабильную систему, механизмы воздействия на общество которой наиболее легко приспосабливаются к человеческим потребностям.

Капиталистическая система, ориентированная на использование влияния на подсознательное для увеличения потребления, оказалась сильнее

Культурная индустрия теперь стала наполнена различного рода артефактами, которые можно бесконечно варьировать – от представления перед публикой произведений искусства эпохи классицизма до работ художников-апроприаторов. Возможность бесконечно варьировать подпитывает интерес и стимулирует нескончаемое потребление. Искусство становится товаром, который сам по себе являет зрелище. Студент, клерк, чиновник, богема, маргинал – кто бы то ни был потребляет представленный ассортимент артефактов, продолжает лицезреть спектакль. Чем богаче ассортимент, тем зрелищнее спектакль. И на этом круг замыкается.

Автор: Анастасия Белякова