В год, когда закончилась Вторая мировая, американцы испытали первую в мире атомную бомбу. Работы по её созданию к этому моменту велись в течение трёх лет в рамках Манхэттенского проекта. Бомба советского производства будет испытана только спустя четыре года, в 1949. Она появится на свет стараниями не только учёных — шпионаж позволил СССР ощутимо ускорить процесс её создания.

В годы войны СССР для передачи зашифрованных сообщений использовал шифр Вернама. При правильном использовании — то есть, когда ключ используется лишь однажды — прочитать сообщение не получится. Одной из причин того, что около 3 000 советских сообщений были частично или полностью дешифрованы американцами (а всего их было перехвачено сотни тысяч), может являться как раз-таки повторное использование ключей.

Перехватом и расшифровкой этих сообщений американцы занимались в рамках проекта «Венона», созданного в 1943 году. Первый же взлом кода, осуществлённый в 1946 году, дал понять: в Лос-Аламосе, где Манхэттенским проектом проводились работы по созданию атомной бомбы, были советские шпионы.

Благодаря расшифрованной информации были установлены личности многих людей, работавших на советскую разведку и передававших ей информацию об атомном проекте.

Первые донесения о начале работ по созданию ядерной бомбы в Великобритании и США начали поступать в СССР в 1941 году. В сентябре этого года в Англии был рассмотрен доклад о создании урановой бомбы, проект по её созданию был назван «Трубный сплав». Содержание доклада было передано Дональдом Маклином — британским дипломатом, членом кембриджской пятерки — в СССР. Тем не менее, идея разработки собственной бомбы популярности в Кремле не получила. Смотрели на неё как на нечто такое, что создать в ближайшие годы не удастся даже на западе.

Вскоре, однако, от агентов советской разведки в США появились донесения: намечается разработка секретной программы, привлечь к ней собираются виднейших учёных, в том числе лауреатов Нобелевской премии. Часть из них вместе с Робертом Оппенгеймером, которому уготовано стать «отцом бомбы», по этим донесениям, выехали из Калифорнии для проведения работ по созданию бомбы. Более того, на эти цели, как сообщалось агентами, правительство собирается выделить 20% от общей суммы расходов на военно-технические исследования. Данная информация показывала, что, вероятно, создать бомбу ещё до окончания войны вполне возможно.

«Ядерную войну можно предотвратить путем создания баланса сил в мире» 

Информацию о ходе работ Манхэттенского проекта не всегда приходилось красть. Ряд учёных, участвовавших в работе над ним, в силу своих убеждений решали неформально делиться информацией — в том числе и с советской стороной. О работе с ними в книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930—1950 годы» пишет Павел Судоплатов, занимавшийся атомным шпионажем в НКВД: «Мы понимали, что подход к Оппенгеймеру и другим видным учёным должен базироваться на установлении дружеских связей, а не на агентурном сотрудничестве, и нашей задачей было использовать то обстоятельство, что Оппенгеймер, Бор и Ферми были убежденными противниками насилия. Они считали, что ядерную войну можно предотвратить путем создания баланса сил в мире на основе равного доступа сторон к секретам атомной энергии, что, по их мнению, могло коренным образом повлиять на мировую политику и изменить ход истории».

Игорь Курчатов

О важности добываемой советскими шпионами информации говорит тот факт, что Игорь Курчатов, «отец» советской бомбы, регулярно проявлял к ней интерес и запрашивал дополнительные материалы у разведки. В 1943 году, говоря о них,  он писал: «Получение данного материала имеет громадное, неоценимое значение для нашего государства и науки». Ещё одно его письмо этого периода: «До сих пор, работы по трансурановым элементам в нашей стране не проводились. В связи с этим обращаюсь к вам с просьбой дать указание разведывательным органам выяснить, что сделано в рассматриваемом направлении в Америке».

Курчатов не просто просил новую у разведки информацию, он указывал, откуда она ему нужна. Судоплатов пишет: «В своих записках в марте-апреле 1943 года Курчатов назвал семь наиболее важных научных центров и 26 специалистов в США, получение информации от которых имело огромное значение».

В 1944 году Курчатов пишет письмо Берии, возглавившему тогда атомный проект, в котором говорит, что за последний месяц занимался изучением новых материалов объёмом в 3 000 страниц. «Это изучение еще раз показало, что вокруг этой проблемы за границей создана, невиданная по масштабу в истории мировой науки, концентрация научных и инженерно-технических сил, уже добившихся ценнейших результатов. У нас же, — говорит Курчатов — несмотря на большой сдвиг в развития работ по урану в 1943-1944 году, положение дел остается совершенно неудовлетворительным».

Одним из главных учёных, сотрудничавших с советской разведкой, был Клаус Фукс. Он родился в Германии в 1911 году, изучал математику и физику сначала в Лейпцигском университете, а затем — в Кильском. В 1932 году он вступил в Коммунистическую партию Германии. После того как Гитлер получил в стране власть, он ушёл в подполье, а затем, по приглашению семейной пары, с которой он познакомился на антифашистской конференции в Париже, он едет в Англию.

Клаус Фукс

Приютившая его семья познакомила Фукса с Невиллом Моттом — физиком, который в 1977 году получит Нобелевскую премию — и последний соглашается взять его своим ассистентом. В 1937 году Фукс получает докторскую степень.

В 1940 году его взяли под стражу как гражданина враждебной державы, но спустя полгода ему было разрешено вернуться в Англию. В мае 1941 года с ним связался Рудольф Пайерлс из Бирмингемского университета и предложил принять участие в работе над «Трубным сплавом» — британским проектом по разработке атомной бомбы.

Вскоре Клаус Фукс вышел на связь с Юргеном Кучинским, преподавателем в Лондонской школе экономики, сотрудничавшим с советской разведкой. Тот познакомил его с Симоном Кремером, секретарём военного атташе СССР в Англии. Так Фукс начал сотрудничать с ГРУ, советской внешней разведкой. Его курьером стала сестра Юргена, Рут, уже успевшая поработать в Шанхае вместе с известным советским разведчиком Рихардом Зорге.

В конце 1943 года его, а также Пайерлса, отправили в Колумбийский университет для работы над Манхэттенским проектом. В Америке он перешёл в ведение НКГБ, его курьером стал Гарри Голд.

Летом 1944 года Фукс перешёл на работу в Лос-Аламосскую лабораторию. Там он зарекомендовал себя как талантливый учёный; оставил после себя ряд работ на ядерную тематику. Он также присутствовал на первом испытании атомной бомбы.

Он продолжал работу в Америке до 1946 года, а затем вернулся в Англию, где также занимался атомными исследованиями. Фукс сотрудничал с советской разведкой до 1949 года, а затем — вероятно, из-за информации, добытой с помощью «Веноны», — появилась информация, что, возможно, он является шпионом. В декабре 1949 года его допросила МИ5, британская контрразведка, но обвинения в свой адрес он отверг. Вскоре он сам признался, что был шпионом.

В ходе допросов он отрицал, что был в контакте с другими шпионами, но сказал про курьера, работавшего с ним — Голда. Арест последнего и его дальнейшие показания приведут к задержанию ещё одного шпиона, Дэвида Грингласса, курьером которого, предположительно, также был Голд.

В тюрьме Фукс проведёт девять лет и четыре месяца, а после освобождения уедет в ГДР.

Юлиус и Этель Розенберги родились в Нью-Йорке. Встретились они в 1936 году в Лиге молодых коммунистов, тремя годами позднее поженились. Тогда же Юлиус закончил колледж, получив степень по электротехнике. В 1940 году он начал работать инженером-инспектором в инженерных лабораториях войск связи в Нью-Джерси.

С советской разведкой Юлиуса свёл высокопоставленный член Коммунистической партии США, Бернард Шустер. Завербовал его советский шпион Семён Семёнов в День труда 1942 года в Центральном парке Нью-Йорка.

Семёнов привлёк внимание американской контрразведки в 1943 году и годом позже был отозван на родину. Его сменил Александр Феклисов. Этот период выдался для Юлиуса Розенберга достаточно плодотворным: он сумел завербовать несколько людей, один из которых, Уильям Перл, работая в предшественнике НАСА, снабжал НКВД тысячами документов, включая полный набор проектных и производственных чертежей первого американского серийного реактивного истребителя — Lockheed F-80 Shooting Star. Сам Юлиус, работая после увольнения из войск связи в Emerson Radio, вероятно, передал советской разведке рабочую модель радиовзрывателя.

Зятем Юлиуса Розенберга был Дэвид Грингласс, который уже упоминался выше. НКВД заинтересовалось им, так как тот работал в Лос-Аламосе над атомным проектом — и, после разговора Юлиуса с женой Дэвида, Рут, она согласилась завербовать мужа.

В 1946 году Грингласса увольняют из армии, и он вместе со своим братом Берни и Юлиусом начинает своё дело — небольшую автомастерскую в Манхэттене.

В июне 1950 года Грингласса арестовывает ФБР за шпионаж. Поначалу он отрицал причастность своей сестры Этель к делам Юлиуса, но затем поменял своё мнение — сказал, что она набирала записки своего мужа. В 1951 году на суде он дал показания против Юлиуса и Этель, в обмен на это обвинения не коснулись его жены Рут. Его посадили на 15 лет, но отпустили после девяти с половиной, и он вернулся к жене.

На суде против Розенбергов он сказал, что передал Юлиусу зарисовку поперечного разреза атомной бомбы «Толстяк». Они же молчали и пользовались правом не свидетельствовать против себя.

5 апреля 1951 года их приговорили к смертной казни.

Теодор Холл с раннего детства демонстрировал впечатляющие способности в математике и науке. Он сумел проскочить три класса в школе, поступил в колледж в возрасте 14 лет, а Гарвардский университет закончил, когда ему было 18.

Теодор Холл

По рекомендации физика Джона Ван Флека его в 19 лет взяли для работы над Манхэттенским проектом. Он занимался вопросами, связанными с будущими бомбами «Толстяк» и «Малыш».

Во время отпуска в Нью-Йорке, в 1944 году, он отправляется в офис Компартии США, чтобы найти человека, который передал бы информацию о Манхэттенском проекте в СССР. Пойти на такой шаг ему посоветовал его сосед по комнате в Гарварде — Сэвилл Сакс. Так он встретил Сергея Курнакова — бывшего царского офицера, бежавшего в США и ставшего журналистом. В Америке он становится коммунистом и советским агентом. Холл отдаёт ему свой доклад. Офицер резидентуры Анатолий Яцков передаёт его в Москву, а Холл вскоре официально становится советским информантом по кличке MLAD — «молодой».

Холл, вероятно, предоставил СССР самую важную информацию о Манхэттенском проекте — включая описание конструкции бомбы. Позднее свои поступки он объяснит тем, что хотел не допустить американской монополии на атомное оружие, ведь она могла бы превратить одну нацию в угрозу всему миру.

В 1946 году он начинает работу в Чикагском университете; там он встречает свою жену. Холл продолжает передавать информацию, теперь уже о новом поколении атомного оружия, СССР. ФБР допросило его в 1951 году, но не выдвинуло обвинений. В 1962 году он переезжает в Англию для работы в Кембриджском университете и остаётся там до выхода на пенсию.

Как выяснилось после обнародования информации о проекте «Венона» в 1995 году, свидетельства о причастности Холла к шпионажу были, но в ФБР посчитали, что данные, добытые в рамках «Веноны», не будут приняты в суде, и не стали компрометировать программу. Тогда 72-летний Холл и рассказал, что заставило его сотрудничать с советской разведкой.

Автор: Иван Юминов