Сентябрь 1994 года, здание станции метро “Красные Ворота”, вечеринка. Еда и напитки стоят прямо на перилах эскалатора, а люди вальяжно сидят на ступеньках. Сложно поверить, но так проходила презентация нового молодежного журнала “Птюч”.  Примерно в то же время появляются ещё два знаковых издания: “ОМ” и  “Матадор”. Рассказываем, о чём писал этот не только умный, но и свободный глянец эпохи 90-х.

“Лихие 90-е» с малиновыми пиджаками, золотыми цепями и ОПГ. Преступный мир манил молодых людей и завлекал на скользкую дорожку. Но были и такие, кому жизнь по понятиям не внушала ничего, кроме отвращения, которые искали другой реальности. Для таких журналы стали настоящим глотком свежего воздуха, окном, выходящим на тусовки Берлина, в клубы Нью-Йорка, на ковровую дорожку Канн. Читатели писали в редакцию жалобные письма о том, как тошнит от песен про “гранитный камушек в груди”, от закупок на “оптовках”, от свадьбы Пугачевой с Киркоровым, от слякоти и серости в Нижневартовске. А потом неизменно следовала фраза: “Но открывая ваш журнал, сразу чувствуешь себя лучше. Спасибо!” Так о чем же писали в глянце 90-ых?

Тогда…

“Птюч” был своеобразной “Библией рейва”. Его создатели отчаянно пытались принести эту культуру в Россию. Кроме того, журнал был частью одноименного клуба, который быстро стал самым прогрессивным местом Москвы, там играли техно и транс. В журнале публиковались интервью с диджеями, заметки из путешествий по тусовкам и клубам разных стран, разговоры с молодыми дизайнерами и просто модными ребятами.

Безграничная свобода “Птюча” заключалась в постоянных статьях про наркотики и секс, причем авторы в них не стеснялись никаких выражений. В одном номере статья с названием “Русский джанк” соседствовала со статьей про мастурбацию, после которых сразу шла антинаркотическая реклама. Тексты больше походили на личные дневники, в которых пишут о том, что пережили. Это не были советы о том, как надо и как не надо.

Сейчас кажется, что “Птюч” был одним из немногих правдивых, пускай и немного наивных, журналов. В нем нет актерства и лицемерия: его авторы действительно жили такой жизнью. Они не были старыми журналистами, пытающимися выражаться молодежно и модно, чтобы заработать на статьях.

Одна из авторов “Птюча” описывает свои годы работы так: “Ночные клубы, измененные состояния, электронная музыка, танцы до утра, парень-промоутер и друзья-диджеи. “Птюч” — как пропуск и как клеймо, оставшееся спустя 20 лет”.

На обложках появлялись трансвеститы, андрогинные модели, художники, например, Владислав Мамышев-Монро, музыканты, такие как Жанна Агузарова. Одна из особенностей журнала — его яркие кислотные цвета и странная верстка, которая зачастую просто не позволяла прочитать текст. Да и надо ли его было вообще читать? Длинные интервью с диджеями утомляли, бесконечные заметки с вечеринок переставали отличаться друг от друга, но большие страницы “Птюча” насыщали зрение, и это, кажется, было их главной задачей.

“ОМ” был более гламурным. Он охватывал все тенденции того времени. Там были статьи и о моде, и об искусстве, и длинные размышления на тему. В отличие от “Птюча”, нецензурной лексики “ОМ” себе не позволял. Максимумом было “черт возьми”. Он был продуктом для широких масс, который множество раз удостаивался различных наград — “Лучший журнал”, например. Тогда главный редактор Игорь Григорьев самоуверенно говорил, что “ОМ” формирует свободное поколение ,и что очень скоро по этому журналу будут “изучать новейшую историю нашей с вами страны”. 

“ОМ” прививал вкус к хорошей музыке, кино и литературе. Он и правда воспитывал читателя. Журнал рассказывал тебе, как пробраться на презентацию, не имея пропуска, объяснял, почему Том Йорк — икона, говорил, какие фильмы и книги должны считаться новой классикой.

Про журнал “Матадор” известно меньше всего. Даже интернет-архивов с ним не найти. Но не упомянуть его, говоря о глянце 90-х, не представляется возможным. То ли от того, что он затрагивал важные темы, то ли от того, что его основателем был Константин Эрнст, ныне начальник главного телеканала страны. По воспоминаниям современников, “Матадор” был самым изысканным, самым элитарным журналом той поры. В нём рассказывали про философские течения, левый террор и радикальное русское искусство.

… а сейчас

Ближе к нулевым такие издания словно исчерпали себя. Ушла эпоха, ей на смену пришла другая со своими героями, за которыми редакторы просто перестали поспевать. Кто же теперь рисует портреты нового поколения? Первыми на ум приходят телеграм-каналы, которых пока еще не коснулась цензура. Это, например, “Психо Daily”, постоянно размышляющий о русском рейве, пишущий о выступлениях техно-диджеев, беседующий с художниками. Из последнего — поговорили с Павлом Пепперштейном в связи с открытием его выставки. Также часто рекомендуют кафе и бары, рассказывают про ресторанную культуру Москвы.

Размышляет о музыке, старой и новой, и рекомендует стоящих исполнителей телеграм-канал “Русский шаффл”. Там есть честные заметки и о той самой эпохе 90-ых, и о сегодняшнем дне.

Отголоски свободных медиа можно найти в различных зинах. Есть, например, квир-зин “Открытые”, пишущий о таких интернет-героях, как Виктория Коха, и делающий репортажи с различных вечеринок, пропагандирующих сексуальную свободу. Ну и, конечно, есть материалы о феминизме, куда же сейчас без них.

Также есть зин “Opineon”, комментирующий актуальные темы, и альманах “Moloko Plus”, каждый номер которого посвящен какому-нибудь разрушительному явлению в обществе. Уже вышли номера о наркотиках, терроризме и революции.

Такие малотиражные издания, как зины и альманахи, превращаются в отдельный вид искусства. В них тебе даже не сообщают что-то, а просто говорят привычным дружеским тоном. Но не создается ли впечатление, что сейчас на смену эпохи больших издательских домов, толстых глянцевых журналов пришла эпоха всего маленького? Маленькие книжечки-журнальчики, которые можно найти только в маленьких захудалых книжных магазинчиках, спрятанных в переулках Лубянки и Китай-города? Телеграм-канальчики с их маленькими статейками-сообщениями?

И даже то, что сейчас называют “лонгридом”, звучит скорее как оксюморон. Свобода прячется по углам, скрывается за словом “малотиражный”, как бы оправдываясь: “Да меня совсем немного, я не принесу никакого вреда”. Но, возможно, только так мы сможем сохранить свободное слово в эпоху бесконечной пропаганды и цензуры?

Автор: Злата Лиман

Источник фото обложки