«Право на высказывание своих убеждений есть у каждого. Но общество не должно позволять фашистам безнаказанно пропагандировать свои убеждения, вступать с ними в дискуссии и призывать их к толерантности.

Разговор с ними должен идти на единственном языке, который они хорошо понимают — на языке закона, карающего за фашистскую пропаганду.

Потому что эти «зубы дракона» всегда и неизбежно прорастают одинаково: погромами, насилием и кровью»^[1].

Борис Вишневский

Свободу мнений можно по праву назвать одной из основ современного демократического общества. Действительно, все политические права, как и многие личные права, так или иначе связаны с ней. Свободный обмен идеями необходим и для функционирования многих общественных институтов, и для свободного развития каждого человека[2]. Но это право человека, как почти любое, может быть ограничено для защиты конституционного строя и законных интересов других лиц. Существует тонкая грань между законным выражением мнения, допустимой свободой слова, и её злоупотреблением, незаконными высказываниями. Какие действия и фразы могут быть вынесены не только на суд общественности, но и породить уголовное судопроизводство, будет рассмотрено на примере разницы между экстремизмом и оскорблениями чувств верующих.

Какие пределы должны быть у свободы мнений, и распространение каких идей неприемлемо в демократическом обществе?

Идеологические течения, несовместимые с демократической государственностью, определяются как экстремизм. Очевидно, что они представляют угрозу для существования в стране конституционного строя и препятствуют развитию правового государства. Экстремистскими, в том числе, признаются идеологии, возбуждающие ненависть к определенной группе, а также обосновывающие необходимость насильственных действий против неё[3]. Это, в первую очередь, понижает уровень дозволенного в политике, приводя к доминированию конфронтационных методов в ущерб компромиссным. При этом в обществе создаётся и развивается атмосфера ненависти, что делает политическую систему государства менее устойчивой. В итоге, страх и нетерпимость становятся важнейшими мотивами политической жизни, что создает идеальную почву для захвата политиками власти.

В самом факте прихода к власти экстремистских организаций не было бы ничего страшного, если бы их правление подчинялось нормам права. Но главная проблема состоит в том, что любой экстремизм потому и является экстремизмом, что направлен на установление такой политической системы, которая не признает существование оппонентов.

«Экстремистскими признаются идеологии, возбуждающие ненависть к определенной группе, а также обосновывающие необходимость насильственных действий против неё»

Опасность экстремистских идеологий состоит ещё в том, что она призывает к ограничению прав по определенному признаку или даже провозглашает своей целью ликвидацию какой-либо группы. Это принципиально отличается от ограничения прав для защиты общественной безопасности или охраны прав всех граждан – экстремизм пропагандирует априорное ограничение прав только за принадлежность к какой-либо группе.

Одной из ключевых проблем в антиэкстремистком законодательстве является проведение такой борьбы с проявлениями тоталитарных идеологий, при которой государство «не скатится» к тому, чтобы диктовать, какие идеи ему нужны, а какие нет. Для того чтобы борьба с идеологиями, несовместимыми в демократическом обществе, не была дискредитирована произволом, необходимо установить чёткие критерии идеологий, распространение которых недопустимо в публичном пространстве[4].

Безусловно, право на высказывание своих убеждений есть у каждого. Но государство не должно позволять, к примеру, приверженцам фашистской идеологии безнаказанно пропагандировать свои убеждения. Потому что, как цитировалось ранее в эпиграфе, «эти «зубы дракона» неизбежно прорастают одинаково – погромами, насилием и кровью». Разговор с ними, как и с другими гражданами, должен идти только на языке закона, наказывающего за пропаганду ненависти.

Затронем ещё один актуальный в настоящее время вопрос – было бы оправдано официальное осуждение коммунистической идеологии, в том числе запрет на пропаганду символики Советского Союза и официальное признание советского режима преступным, так же, как это сделано с фашистским?

Запрет советской символики и коммунистической идеологии характерен для стран, которые пострадали от преступлений, особенно совершенных во времена правления Сталина. Например, вскоре после принятия государств Балтии в состав СССР, десятки тысяч граждан этих стран были депортированы, значительная часть из них была вывезена в районы Крайнего Севера[5]. Причём во время депортации, которая проходила в большой спешке, о том, что будет с вывезенными «нежелательными элементами» в новых местах совершенно не думали[6]. В результате, вынужденные переселенцы оказались в широтах, где температура зимой нередко опускалась ниже -50 градусов, а инфраструктуры или возможностей справиться с таким климатом не существовало. Разумеется, смертность в таких условиях была достаточно высокой.

«Было бы оправдано официальное осуждение коммунистической идеологии, в том числе запрет на пропаганду символики Советского Союза и официальное признание советского режима преступным, так же, как это сделано с фашистским?»

Помимо этого, репрессии коснулись и военных. Тут наиболее известный пример – это расстрел польских военнослужащих, взятых в плен в сентябре 1939 года, в частности, в Катынском лесу под Смоленском[7].

В Украине в начале тридцатых годов во время коллективизации от голода и последствий, связанных с ним, погибло несколько миллионов человек, преимущественно из-за того, что у крестьян забирали практически весь урожай, не оставляя ничего для пропитания[8]. Был этот голод направлен против определенной этнической группы или нет – это уже предмет для споров историков, но то, что голод с большим количеством жертв был неизбежным следствием политики коммунистов в деревне, не вызывает никаких сомнений.

Преступления коммунистического режима, совершенные на территории стран, где его символика запрещена[9], можно перечислять ещё долго, но главное то, что героизация тех, кто совершил эти деяния, так же оскорбляет память тех, кто пострадал от них, как и оправдание фашизма – память жертв Освенцима и Собибора. Советская символика в сознании большинства населения этих стран ассоциируется с трагическими моментами истории так же, как и фашистская. Поэтому, запрещая коммунистическую идеологию и то, что с ней связано, законодатель фиксирует то, что общество считает неприемлемым.

Коммунистическая и фашистская идеологии: больше сходств, чем различий

Не вызывает никаких сомнений и глубокое сходство гитлеровского и сталинского режимов. Прежде всего, оба режима были полицейскими и обеспечивали подконтрольность всех сфер жизни государству. Для этих целей создали мощный репрессивный аппарат, который наказывал за малейшее сопротивление режиму. В обоих государствах основной функцией правоохранительных органов была защита существующего режима, а не охрана интересов граждан.

Кроме того, оба предусматривали деление всего общества на группы с принципиально разными правами и узаконенной дискриминацией тех, кто относился к второсортным группам. Те, кого относили к лишенцам, целенаправленно исключались государством из общественной жизни или даже физически уничтожались.

Наконец, оба режима были тоталитарными. Государства регламентировали и контролировали личную и общественную жизнь граждан, человек не признавался как ценность, а лишь был средством достижения целей. Разумеется, при такой модели взаимоотношений личности с государством о гарантии прав человека говорить не приходилось. Принципиальное значение имеет и то, что при обоих режимах была установлена однопартийная система и режим, который исключал существование оппонентов.

Как мы видим, коммунистическая идеология в нынешнем виде соответствует многим признакам экстремисткой идеологии и принципиально противоречит концепции прав человека. Поэтому в ряде стран она официально объявлена вне закона, например, путём запрета публичной демонстрации советской атрибутики и пропаганды коммунизма. Такие запреты существуют с недавнего времени и в Украине.

«Для того, чтобы борьба с символикой этих режимов не превратилась в охоту на любое упоминание о них, законодатель предусмотрел, в каких случаях изображение нацисткой и советской символики не попадает под запрет – например, в качестве музейных экспонатов, во время реконструкции исторических событий или в качестве предметов коллекции»

Законом Украины от 09 апреля 2015 года «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов в Украине и запрете пропаганды из символики»[10] предусмотрен запрет публичной демонстрации символики нацисткой Германии, атрибутов советского государства, а также запрет на оправдание и одобрение преступлений того и другого режима. Вместе с тем, в законе указано, чем руководствовался законодатель, поставив эту идеологию вне закона. Для применения его норм к конкретным правоотношениям потребовалось внести изменения в другие законы – Уголовный кодекс Украины, законы: «О печатных средствах массовой информации (прессе) в Украине»[11], «О политических партиях в Украине»[12], «Об общественных объединениях»[13] и в ряд других.

Для того, чтобы борьба с символикой этих режимов не превратилась в охоту на любое упоминание о них, законодатель предусмотрел, в каких случаях изображение нацисткой и советской символики не попадает под запрет – например, в качестве музейных экспонатов, во время реконструкции исторических событий или в качестве предметов коллекции.

Таким образом, запрет пропаганды советской идеологии и публичной демонстрации советской символики, как это уже сделано в некоторых странах, является оправданным и соразмерным ограничением свободы выражения мнений.

Борьба с деструктивными идеологиями и российское законодательство

«Антиэкстремистская» статья 282 Уголовного кодекса России сформулирована достаточно размыто («Возбуждение ненависти по признаку принадлежности к социальной группе»), что создает почву для злоупотреблений. Как следствие – она зачастую используется по политическим мотивам. Для того чтобы её применение соответствовало  целям защиты конституционного строя, необходимо конкретизировать формулировки. Чтобы эта статья не применялась произвольно, необходим чёткий перечень деяний, которые должны быть уголовно наказуемы, потому что при нынешней редакции Уголовного кодекса России «возбуждение ненависти» может быть истолковано очень широко.

«Чувства сами по себе не могут быть объектом, против которого может быть направлено преступление, потому что «оскорбление чувств» не может быть подвергнуто объективной оценке»

Привлечение же к ответственности за «распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР во время Второй Мировой войны» не выдерживает никакой критики, так как многие исторические факты до сих пор являются предметом спора среди специалистов. Данная статья Уголовного кодекса России может значительно усложнить исследование этой страницы истории, так как сделает практически всех, кто пишет об этой войне, потенциальными преступниками – практически любое изложение спорных фактов может быть расценено как распространение заведомо ложных сведений. Можно думать, что  для «защиты от фальсификации истории» в Уголовный кодекс была введена статья, которая ставит под угрозу всех, кто занимается изучением Второй Мировой войны и вместе с тем, делает невозможными объективные исследования достаточно важного её периода.

В чём заключается «оскорбление чувств верующих»? Имеется ли состав у данного преступления?

Также Уголовный кодекс России[14] предусматривает уголовную ответственность за оскорбление чувств верующих. При этом закон использует формально неопределенные понятия «верующий» и «оскорбление чувств». Более того, чувства сами по себе не могут быть объектом, против которого может быть направлено преступление, потому что «оскорбление чувств» не может быть подвергнуто объективной оценке, значит, его нельзя запретить и соответственно наказывать за нарушение запрета. Получается юридический абсурд – преступление, у которого априори нет состава[15]. Более того, это «преступление» направлено не против личности верующего, как это бывает с оскорблением, а именно против его чувств. Более того, это ограничение свободы мнений нельзя оправдать необходимостью защиты прав верующих граждан, либо других общественно значимых ценностей. Публикация антирелигиозных карикатур, фильмов, где религиозные символы выставляются в неприятном свете, никак не нарушает свободу совести верующих граждан. Она заключается в том, что у всех есть право выбирать отношение к религии и действовать в соответствии со своими убеждениями. Мы уже сказали, свобода мнений заканчивается там, где звучат призывы к насилию или его оправдание, и только. Никому не запрещается обсуждать, или даже высмеивать, скажем, священные писания, точно такая же свобода есть и у верующих по отношению к другим религиозным течениям или атеистическим мировоззрениям[16]. В том случае, если некоторые произведения искусства «задевают» верующего, оскорбляют его чувства, то он может просто отказаться от ознакомления с ними.

Итог

Таким образом, уголовно-правовые меры против деструктивных идеологий зачастую не соответствуют целям защиты конституционного строя и законных интересов граждан и тем самым неоправданно ограничивают свободу мнений. Для формирования открытого демократического общества необходимо устранить несоразмерные и применяемые слишком широко нормы права.

Рассмотрев проблему границ свободы выражения мнений, мы можем  сделать несколько выводов.

Во-первых, определение границ свободы выражения мнений важно в демократическом обществе, потому что это влияет на возможность самореализации человека и делает возможным политическую конкуренцию в современном понимании.

Во-вторых, возможность распространять определенные взгляды может и должна быть ограничена на законодательном уровне, так как вседозволенность здесь может привести к эрозии демократической государственности и конституционного строя.

Важно, чтобы эта борьба не носила характер произвола и не превращала конституционное государство в полицейское, поэтому законодатель в каждом конкретном государстве должен найти разумный для страны баланс между свободой мнений и запретом деструктивных идеологий. В некоторых странах Восточной Европы, такой деструктивной идеологией признана советская, и, как мы выяснили, это допустимая мера самозащиты демократической государственности.

Авторы: Антон Аптекарь, Екатерина Новикова

Источник фото: http://www.notum.info

[1] Блог Бориса Вишневского. Эхо Москвы // http://echo.msk.ru/blog/boris_vis/1075508-echo/.

[2] Информационное право: Учебное пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности 021100 «Юриспруденция» (Лапина М.А., Ревин А.Г., Лапин В.И.) (под ред. И.Ш. Килясханова) («ЮНИТИ-ДАНА», «Закон и право», 2004).

[3] Ульянова Е. В. Политико-правовой подход к формированию государственной политики противодействия экстремизму в ряде стран Запада: опыт для России. 2004 // http://www.dissercat.com.

[4] Эктумаев А. Б. «Свобода Слова в решениях европейского суда по по правам человека» Вестник Пермского университета. Юридические науки — № 3 / 2011.

[5] Сталинские депортации 1928-1953 под ред. А. Н. Яковлева. Материк, М., 2005, 825 с.

[6] Дзинтра Геки – Документальный фильм «Сибирский Баланс» // https://youtu.be/B0jTDARFeTc.

[7] История Катынского дела. РИА Новости. 16.04.2012 // http://ria.ru/spravka/20120416/625305998.html.

[8] Материалы Международной конференции «Украина и Россия: история и образ истории». 4 апреля 2008 г. Институт Европы РАН. Сессия 4. «Голод 1932-1933 гг.: «геноцид украинского народа» или общая трагедия народов СССР?» // http://www.hist.msu.ru/Labs/UkrBel/obrukr-golod.htm.

[9] На июль 2016 года в следующих странах: Грузия,  Индонезия, Латвия, Литва, Польша, Чехия, Украина, Эстония.

[10] Законі України «Про засудження комуністичного та націонал-соціалістичного (нацистського) тоталітарних режимів в Україні та заборону пропаганди їхньої символіки», Відомості Верховної Ради (ВВР), 2015, № 26, ст.219

[11] Законі України «Про друковані засоби масової інформації (пресу) в Україні» Відомості Верховної Ради України, 1993 р., № 1, ст. 1; 2004 р., № 11, ст. 141; 2014 р., № 5, ст. 62, № 22, ст. 816

[12] Законі України «Про політичні партії в Україні» 05.04.2001, Відомості Верховної Ради України (ВВР), 2001, N 23, ст.118

[13] Законі України «Про громадські об’єднання» 22.03.2013 — Відомості Верховної Ради України (ВВР), 2013, № 1, ст.1.

[14] Уголовный кодекс РФ, ст 148. Ч. 1, вступил в силу 01.01.1997.

[15] Уголовное право: учебник. В 3 т. Т. 1: Общая часть / под общ. ред. А. Э. Жалинского. М.: Городец, 2011. 50 с.

[16]  Б. Л. Вишневский «о тонкости чувств» // http://www.yabloko.ru/blog/2012/10/04.