В настоящее время активно развиваются различные благотворительные организации, союзы, ассоциации и фонды помощи. Одно из самых важных направлений – помощь детям-сиротам путём предоставления медицинской и психологической помощи, а также содействия адаптации к жизни вне учреждений. Мы взяли интервью у представителя благотворительного фонда «Дети наши», функционирующего с 2006 года, Наташи Шавариной, чтобы подробнее узнать о их деятельности и сложностях, которые возникают в процессе работы.

Наташа, расскажите, пожалуйста, о фонде. Что он из себя представляет, и чем занимается?

Фонд «Дети наши» – это фонд помощи детям-сиротам в регионах России. В частности, Смоленская, Костромская и Нижегородская области. Он образовался в 2006 году и начался как волонтерское объединение. Все началось с детского дома в Сафоново (Смоленская область), куда люди приезжали примерно раз в месяц. В какой-то момент они поняли, что это не имеет ровно никакого смысла, так как и сейчас и 10 лет назад все ездят в детские дома, привозят подарки, пытаются разными способами порадовать сирот, однако такие вещи не решают настоящих проблем детей. Тогда и было приятно решение создать фонд, чтобы изменить эту ситуацию. Изначально было выбрано одно главное направление – социализация и дальнейшая адаптация сирот к жизни. После того, как ребёнок выпускается в реальную жизнь, он абсолютно не подготовлен к реальной жизни после выпуска: не может пойти в магазин, не знает как сварить макароны, не способен вызвать скорую – вообще ничего. То, что для нас естественно, для них — нет. Им никто не подаёт пример, у них нет возможности научиться этому. Существует печальная статистика: после выпуска 90% детей-сирот в России оказываются на «социальном дне» (спиваются или становятся наркоманами), потому что не могут приспособиться к жизни. Но подобное положение дел не везде одинаковое, так как отличается на локальном уровне. В учреждениях, находящихся под нашей «опекой» процент успешно адаптировавшихся достигает 45. У некоторых других фондов процент бывает ещё выше.

Наташа Шаварина

Не могли бы Вы подробнее рассказать о своих программах, о которых можно найти информацию на сайте?

Да, конечно. Изначально у нас было такое направление как социализация, адаптация и подготовка к реальной жизни сирот, чтобы они после выпуска могли успешно жить и стали полноценными членами общества. Данная программа называется «Большой мир». Потом мы начали развивать еще два направления: «Под крылом» для малышей до 4-х лет и «Не разлей вода», где действуют семейно-воспитательные группы.

Не объясните разницу между проектами и программами? Я так понимаю, что программы масштабнее.

Вы правы. Программы «В большой мир», «Под крылом» и «Не разлей вода» включают в себя множество проектов. Например, «В большой мир» занимается социализацией и адаптацией сирот, в рамках этой программы дети занимаются в различных мастерских, определяются с будущей профессией, приобретают бытовые навыки, занимаются с репетиторами, и так далее. Как вы видите, программа — это очень общее понятие, тогда как проекты — точечные вещи.

А Вы лично общаетесь со «своими» детьми?

Разумеется, да. Каждый сотрудник, отвечающий за определенный проект, общается с детьми, узнает их с разных сторон. Так мы можем увидеть результаты работы и понять, что приносит реальную пользу, а что нет.

Ведь не бывает такого, чтобы все было идеально. С какими сложностями сталкиваетесь во время работы?

Сложности у нас бывают, можно сказать, трёх видов.

Первый (но не самый сложный) связан непосредственно с самими детьми. Они – весьма своеобразные люди. Из-за особенностей их воспитания они зачастую не готовы быть благодарными, не говорят «спасибо», не ценят те усилия, что мы прикладываем, и воспринимают все старания как должное, так как привыкли, что их все жалеют. Интернатная система приучает к мысли, что если ты сирота, то тебе все должны.

Второй – с учреждениями. С этими сложностями мы успешно боремся. Проблемы заключаются в том, что далеко не все учреждения готовы что-то менять в жизни своих подопечных. В той же Москве мы сотрудничаем только с одним, потому что очень часто данные заведения не заинтересованы в том, что предлагает фонд, и не хотят внедрять проекты по социализации и адаптации. Им достаточно того, чтобы кто-то просто предоставил деньги, сделал ремонт, поставил плазменный телевизор. Во многих московских учреждениях достаточно своих спонсоров, своих «легких денег», и заниматься нашими стратегическими и долгосрочными проектами им не интересно. Разумеется, это относится не ко всем интернатным учреждениям Москвы, есть и счастливые исключения.

Третий вид заключается в том, что общество просто не готово помогать благотворительным фондам. Бывают претензии, порой говорят, что мы воруем у людей деньги, тратим на собственные нужды, а не как обещаем. Нам с коллегами от этого смешно, ведь у всех фондов строжайшая отчётность, в рамках которой каждый рубль определяется туда, куда был должен попасть. И хоть нам говорят, что мы покупаем себе дачи, машины, виллы, чуть ли не яхты – но на самом деле даже День Рождения фонда мы отмечали в лесу на пикнике.

А как проходит отбор учреждений у вас?

Он очень строгий. Мы объявляем конкурс, отбираем небольшое количество заявок и дальше уже вплотную общаемся с ними. Ездим, общаемся с руководством, с детьми. Если очень упростить, можно выделить два основных критерия. Первый заключается в том, чтобы в учреждении всё было не совсем плохо, так как, по нашему опыту, обычно в таких случаях руководство не готово и не способно что-то менять, а мы тогда будем биться головой о стену. Но и не должно быть слишком хорошо, потому что это означает, что учреждение и само справляется, и наша помощь им, по большому счёту, не нужна. Второй критерий, соответственно, – наличие у учреждения желания меняться в интересах детей. Именно так выбрали недавно Костромской детский дом №1, который теперь входит в нашей проект «Я способен на многое». Этот отбор занял у нас примерно 4 месяца с момента объявления конкурса.

По поводу расположения. Как получилось, что первое учреждения было в Смоленской области?

На самом деле там получилось так, что волонтёры просто взяли карту, ткнули в Сафоново и сказали: «Едем туда». И поехали же. После Сафоново появился Шаталовский детский дом. Он был выбран первоначально потому, что находился не очень далеко, в той же области. И оказалось, что там чрезвычайно открытое руководство, которое всегда идёт на встречу и готово менять порядки в учреждении. Дома ребёнка выбирались по тому же принципу. Изначально все начиналось с того, что мы просто снабжали подгузниками и медикаментами, обеспечивали базовые нужды, потом стали вкладывать деньги в медицинские обследования детей, так как своевременная диагностика иногда может помочь избежать очень многих проблем в будущем. А дальше внедряли семейно-воспитательные группы малышей (они есть у старших и младших детей). И здесь очень хорошим индикатором была готовность руководства идти на встречу, так как необходимо было сделать перепланировку помещений, сильно изменить график работы медсестёр, воспитателей и нянечек. Особенно хорошо всё шло в Дзержинском детском доме, пока его не решили закрыть на высшем уровне. Мы боролись за него до последнего, но, к сожалению, не всесильны. Однако нам было обещано, что опыт специалистов будет сохранен – для них подберут рабочие места, где они смогут применить приобретенные совместно с нами навыки. А детей постараются устроить в семьи, или переведут в другие дома ребёнка. Это грустно, но это такие рабочие моменты, с которыми приходится мириться.

Какими способами распространяете информацию о сборе необходимых средств?

Вообще у нас есть сайт detinashi.ru, страница в Вконтаке, на Facebook. Там и размещаем новости.

Также мы используем краудфандинговые платформы, но не такие как Boomstarter и Planeta, а специализированные как Нужна помощь и Добро.mail На Добро недавно закрыли уже четвертый проект. Это всё относится в большей степени к работе с частными благотворителями (или «донорами»).

И, конечно, корпоративных «доноров» мы тоже привлекаем к сотрудничеству.

Сколько в среднем собираются средства?

Это очень сложный вопрос. Во-первых, суммы всегда разные. А, во-вторых, истории тоже совершенно разные. В последний раз мы выставили на Добро.mail.ru сумму в 190 000 на программу «Не разлей вода» (содействие семейному устройству сирот). И открыли его 15 мая, а закрыли 15 августа, хотя вообще эта сумма является оплатой специалистов программы на месяц. То есть ради одного месяца заработной платы собирали деньги 3 месяца. Но при этом на семейное устройство деньги находятся всё-таки довольно быстро. Недавно собирали 12 000 на поездку одному мальчику в Москву на соревнования по битбоксу. Это все почти полностью на дорогу. В результате эту сумму собирали около двух месяцев. Потому что мальчику 17 лет, плюс ко всему он не славянской внешности, поэтому люди просто не хотели жертвовать на него деньги.

«Запасы» фонда

Подождите. Получается, что в сфере пожертвований существует дискриминация?

Естественно. Тут как и в сфере усыновления действует принцип «чем симпатичнее и младше, тем лучше». Вот чаще всего усыновляют маленьких детей около 3 лет, блондинов и с голубыми глазами. И жертвуют, аналогично, для таких же детей. Соответственно, чем меньше ребёнок и чем жалостливей он выглядит, тем лучше собираются деньги. А мы как раз и боремся с этим, хотим отойти от такого подхода, так как считаем, что благотворительность не должна исходить из жалости, а должна быть разумной и осуществляться с точки зрения эффективности. Ты даешь деньги не потому, что «Ох, какие милые голубые глазки», а потому что понимаешь – деньги будут использованы по назначению и пойдут на пользу ребёнку.

Это очень интересный подход. Тогда еще такой вопрос. А органы государственной власти помогают как-нибудь?

Нам очень помогает департамент образования в Смоленской области и департамент здравоохранения в Нижегородской. У нас с ними есть некоторое взаимодействие. И речь идёт не о финансовой поддержке, а, скорее, об одобрении проектов и разрешении действовать. А касательно финансовой – мы неоднократно подавали заявления на государственные федеральные и президентские гранты, но ни разу ничего не выигрывали. Оно и понятно, ведь конкуренция огромна.

Я читала на сайте, что вы ищите благотворительных бегунов для Московского марафона, и это называется акцией «Помогу на бегу». Расскажете подробнее?

«Помогу на бегу» – это фандрайзинговая акция. Фандрайзинг – это привлечение средств на социальные инициативы. Акция «Помогу на бегу» строится на работе со сторонними фандрайзерами. Это волонтеры, и им за забег не платят. В Западных странах есть такая практика, связанная с марафонами-мейджорами (очень престижные беговые мероприятия, на которые сложно попасть). Если человек хочет пробежать Токийский, Берлинский, Бостонский марафон, то даже не факт, что сможет приобрести билет, так как их очень ограниченное количество – и они не продаются, а как бы разыгрываются в лотерею. Если с билетом не повезло, то есть второй способ — можно пробежать марафон в поддержку благотворительного фонда. Иначе говоря, есть возможность выбрать одного из партнёров марафона из числа НКО (некоммерческие организации), и эта организация назначает сумму, которую необходимо собрать до старта забега. Если она собирается, то можешь бежать, не собирается – увы. Все собранные бегуном деньги идут на поддержку выбранной им благотворительной организации. Это явление, называемое charity running, появилось, если не ошибаюсь, на Лондонском марафоне в 1981 г. В России же – только в 2014 г. И появилось как раз в нашем фонде, когда мы набирали 18 благотворительных бегунов (charity runner) на Московский марафон. Каждый из них собирал по 40 000. И в итоге набрали больше 1 000 000 рублей. В этом году мы тоже набираем бегунов – сейчас их уже 23 человека.

Раз уж мы заговорили о волонтерской деятельности, то скажите: у вас много волонтеров?

Если смотреть на базу волонтёров (то есть на всех тех, кто заполнил анкету волонтёра на нашем сайте), то да, их много. Около 400 человек.

Вполне закономерный вопрос. Активных из них много?

С этим печальнее. Порядка 40 человек регулярно раз в два месяца что-то делают, а из них только около 10 человек постоянно работают с нами, привозя какие-то вещи, помогая в различных ситуациях. Вообще направленности разные, это не только привезти и увезти что-то. Например, у нас есть англоязычная версия сайта, но мы не можем самостоятельно переводить информацию. В таких случаях нас и выручают волонтёры. Есть еще те, кто вместе с нами ездят к детям. Таких людей заранее инструктируем и подготавливаем для встреч.

Сотрудница фонда

«Например, у нас есть англоязычная версия сайта, но мы не можем самостоятельно переводить информацию. В таких случаях нас и выручают волонтёры.»

Может, расскажете о своих планах на будущее?

У нас много планов. На самом деле, мы постоянно растём и развиваемся, количество проектов и программ становится все больше. Сравнивая с 2007 годом, когда у нас был только один проект, и 2015, когда у нас уже есть 3 программы и 17 проектов, становится очевидно, что сильно выросли. И не собираемся останавливаться.

Существуют ли в задумке еще какие-нибудь программы?

Пока нет, так как решили развивать те направления, что у нас есть сейчас, делая их более эффективными – то есть развиваемся, так сказать, интенсивно, а не экстенсивно. Хотя вообще все программы выросли из небольших проектов, так что не будем загадывать на будущее.

И последний вопрос. Скажите, какими качествами должен обладать человек, работающий в сфере благотворительности?

Качеств много. Но если о главных, то изначально следует сказать о желании изменить мир. Оно должно быть глобальным, но не юношески пылким, так как невозможно прийти и изменить мир за две недели. Иначе будешь разочарован. Второе заключается в том, что не стоит за каждое действие ожидать кучу благодарностей здесь и сейчас. Они будут, но не так много, как хотелось бы. Отсюда вытекает третье качество – ресурсы нужно находить внутри себя, а не вовне. Очень сложно день за днём только работать, вкладывать душу, а взамен получать очень немного, и находиться в стрессовом состоянии.

Да, ситуация в нашей сфере (сфере защиты детства, сфере благотворительности) меняется в лучшую сторону, но очень медленно. Поэтому часто происходит эмоционально выгорание, когда хочется всё взять и бросить, уехав отдыхать. Так что, подводя итоги, самые главные качества это: желание изменить мир, отсутствие желания за каждый шаг слышать благодарности, внутренние ресурсы.

Коллектив фонда

Наташа, большое спасибо за встречу и эту беседу. Всего наилучшего Вам и фонду «Дети Наши»!

Автор: Ольга Юз

Фото: Наталия Сидорова

Фотография коллектива предоставлена Наташей Шавариной