В этот день, 25 сентября, 96 лет назад родился классик российского кино – Сергей Бондарчук.

Актер, приводящий зрителей в восхищение, режиссер, получивший Оскар за «Войну и мир». Каким он был в жизни и профессии? В День рождения великого кинематографиста мы собрали воспоминания близких и современников о нем.

Источник фото: 24smi.org

Федор Бондарчук:

«Первое воспоминание об отце у меня такое — с мороза в квартиру заходит большой человек, в запотевших очках. За ним идет компания мужчин — папа и дяди. Я езжу в коридоре на красной машине с педальками. На мне серые колготки из «Детского мира», в руках маленькая лопата, на голове — военная фуражка красноармейца. Я гоняю по квартире — охраняю. Потом заезжаю в комнату, куда прошел отец и дяди. А там ничего не видно из-за дыма, который можно потрогать руками. Уже потом я узнаю, что «дяди» — Вячеслав Овчинников (композитор, автор музыки к фильмам Тарковского и Бондарчука), Вадим Юсов (знаменитый кинооператор), Василий Шукшин…  Я тогда конечно, не знал про то, что папа — отечественный режиссер №1. Но масштаба личности не заметить было невозможно. Он был во всем — в манере держаться, походке, в глазах…»

Андрей Кончаловский (режиссер):

«Темперамент у Сережи был фантастический, но когда он приходил в кадр, ему вдруг начиналось казаться, что он должен играть все прилично. И у нас с ним был большой конфликт по поводу «Дяди Вани», где он играл у меня Астрова. Я его пригласил, когда он еще работал в Италии. Он согласился и приехал в роскошном белом льняном костюме, в соломенной шляпе, красавец. Но Астров то был опустившийся человек, его Соня умоляет бросить пить, а он обещает, но потом не выдерживает. Я все пытался его уговорить, что эти костюмчики не идут ему, что нужен мешковатый костюм, не очень чистый, с оторванными пуговицами. Он сопротивлялся чудовищно. Он даже пошел в ЦК и сказал, что я снимаю антирусский фильм.

Но я очень любил Сережу всегда… Потом, много лет спустя, когда мы встретились на фестивале в Сочи, я спросил его: «Сережа, а ты помнишь, как ходил на меня жаловаться?» Он помолчал, грустно посмотрел на меня своими черными, пронзительными глазами и сказал: «Дурак был».

Людмила Шагалова (актриса, однокурсница Бондарчука):

«Как-то после занятий по пантомиме и произошло событие, которое я запомнила на всю жизнь. Мы, все еще разгоряченные, стараемся дышать глубже, и вдруг Глеб Романов говорит: «Во время войны мне попалась книжка «Хиромантия», я ее изучил и теперь по линиям на ладонях могу предсказывать судьбу. Давайте ваши руки». Можно верить, можно не верить, но о многом, что случится с каждым из нас впоследствии, о том, как сложатся наши жизни, с поразительной проницательностью поведал тогда во вгиковском спортивном зале наш однокурсник Глеб…

Первым протянул руку Бондарчук. «Сережа, — Глеб долго, долго рассматривал его руки, — у тебя возле мизинца — звезда! Значит, жизнь твоя будет звездная». Мы все были потрясены, и каждый скорее стал протягивать Глебу свои руки: «А у меня звезда есть?» Больше ни у кого на руке звезды не обнаружилось».

Людмила Савельева (актриса, исполнительница роли Наташи Ростовой):

«Однажды мне надо было сыграть очень тяжелую сцену: Наташе не дали бежать с Курагиным, она лежит, закрыв голову руками, не хо­чет жить, рядом — тетка Ахросимова. Сергей Федорович сделал очень много дублей, обращая внимание лишь на актрису, которая играла Ахросимову. Ей говорит: «Умница», а мне — ни слова. Я же не знаю, как играть истерику, как нужно плакать. И, в конце концов, обиженная, расстроенная, я выдала истерику самую настоя­щую. И тогда стали меня снимать. Только потом я поняла, что Сергей Федорович этого как раз и добивался».

Автор: Полина Порвина